'Мы сделали это и много другое. Когда человек, известный как Хелфринг, украл яйцо Сапфиры-чуть ли не двадцать лет назад- мы помогали ему бежать, но мы зашли слишком далеко, потому что он заметил нас и испугался. Он бежал и не встретился с Варденами, как он должен был. Позже Бром спас яйцо, и Вардены и эльфы стали приносить своих птенцов к нему, в попытке найти того, для кого бы яйцо открылось. А мы, в свою очередь, должны были подготовиться к неожиданностям. Поэтому мы обратились к котам-оборотням, которые давно были друзьями драконов. Они согласились помочь нам, и мы им дали задание, связанное со Скалой Кутхиан и 'сверкающей сталью' под корнями дерева Меноа, а затем мы удалили все о нашей беседе из их головы'

– Вы сделали все это,отсюда?-спросил Эрагон.

– И даже больше. Вы никогда не удивлялись, почему яйцо Сапфиры появилось перед тобой, хотя ты был в глубинах Спайна?

Это была ваша работа? – спросила Сапфира. Её шок был так же силён, как и Эрагона.

'Я думал, что это произошло потому, что Бром мой отец, и Арья приняли меня за него».

Нет, сказал Umaroth. Заклинаний эльфы не так легко сбиться с пути. Мы изменили поток магии, чтобы вы и Сапфира смогли встретиться. Мы думали, что есть шанс, маленький, но шанс все-таки, что Вы могли бы подойти для нее. Мы оказались правы.

'Почему вы не привели нас сюда раньше? Почему?'-спросил Эрагон.

Потому что нужно было время для подготовки, в противном случае мы рисковали оповестить Гальбаторикса о нашем присутствии, прежде чем вы или Вардены были готовы противостоять Империи. Если бы мы связались с вами после битвы на Пылающих Равнинах, чтобы хорошего это дало? Вардены были еще так далеко от Урубаена.

Было молчание в течение минуты.

Эрагон медленно сказал: 'Что еще вы сделали для нас?'

Несколько толчков локтем, предупреждения главным образом. Видения Арьи в Гилиде, когда она нуждалась в вашей помощи. Исцеление твоей спины во время Агэти Блёдрен.

Чувство неодобрения исходило от Глаэдра. – Вы послали их в Гилид, нетренированных и без защиты, зная, что они должны будут столкнуться с шейдом?

– Мы думали, что Бром будет с ними, но даже как только он умер, мы не могли остановить их, поскольку они все еще должны были пойти в Гилид, чтобы найти варденов.

'Подожди', сказал Эрагон. 'Вы были ответственны за мои… трансформации?'

От части. Мы коснулись отражения нашей расы эльфов, вызванного во время празднования. Мы предоставили вдохновение, а она-он-оно предоставило силы для заклинаний.

Эрагон посмотрел вниз и сжал руку на мгновение, он не был зол, его наполняли другие эмоции, которые не давали ему оставаться на месте. Сапфира, Арья, его меч, форма тела – всем этим он обязан драконам в пределах этой комнаты.'Элрун оно', – сказал он. Спасибо.

Вы только приветствуетесь, Губитель Шейдов.

'Вы и Рорану помогали?'

Твой кузен Роран не получил никакой помощи от нас. Умарох притих. 'Мы наблюдали за вами обоими Эрагон и Сапфира. Мы видели как вы превращаетесь из птенцов на могучих воинов и мы гордимся всем тем что вы сделали. Ты, Эрагон, воплощаешь все, чего мы ожидали от нового Всадника. А ты Сапфира доказала, что достойна быть причисленной до выдающихся представителей нашей расы

Эрагон и Сапфира почувствовали радость и гордость за это. Он опустился на одно колено, даже она, рывшая пол, опустила голову. Эрагон почувствовал, что хочет прыгать и кричать, иначе праздновать, но вместо этого он произнес:'Мой меч ваш…'

'И мои зубы и когти', – сказала Сапфира.

– До конца наших дней, – закончили они в унисон. – Что вы хотели бы от нас, Эбритхилар?

Умарот был удовлетворён их ответом, и он сказал:'Теперь, когда вы нашли нас, мы не будем скрываться более. Мы будем вместе с вами бороться, поможем вам убить Гальбаторикса. Настало время, когда мы покинем наше логово раз и навсегда, чтобы противостоять предателю! Без нас он сможет поработить ваш ум также, как и мы. Ведь он имеет много Эльдунари под своей командой.

Я не могу унести всех вас, сказала, Сапфира.

'Ты и не должна', – сказал Умарот, – 'Пятеро из нас останутся, чтобы следить за яйцами, вместе с Цуароком. Если мы не сможем поразить Гальбаторикса, то они будут ждать того момента, когда снова драконам будет безопасно в Алагейзии. Но вам не стоит беспокоиться, мы не должны быть бременем для вас, потому что мы сами будем предоставлять силы для передвижения нашего веса в пространстве.'

'Как много вас?'-спросил Эрагон, осматривая комнату.

Сто тридцать шесть. Но не думайте, что мы будем способнее лучших Элдунари, которых поработил Гальбаторикс. Мы – лишь немногие, и те, кто был выбран, чтобы быть помещенным в пределах этого хранилища, мы были или слишком стары и слишком ценны, чтобы рисковать в борьбе или слишком молоды и слишком неопытны, чтобы участвовать в сражении. Именно поэтому я решил присоединиться к ним; я обеспечиваю связь между группами, пунктом взаимопонимания, которому иначе не было бы. Те, кто являются более старыми, действительно мудры и влиятельны, но их умы блуждают по странным путям, и часто трудно убедить их сконцентрироваться на чем-либо за пределами их мечтаний. Те, кто моложе, более неудачны: они расстались с их телами прежде, чем нужно было; таким образом их умы остаются ограниченными размером их Эльдунари, который никогда не может расти или расширяться, как только он покидает тело. Пусть это будет тебе уроком, Сапфира, не извергай свой Эльдунари, если ты не достигла представительного размера или если сталкиваешься с самой страшной из чрезвычайных ситуаций.

“Таким образом, нас все еще превосходят,” сказал Эрагон мрачно.

Да, Драконий Всадник. Но теперь Гальбаторикс не может заставить вас встать на колени тогда, когда он видит вас. Мы не в состоянии быть лучше их, но мы в состоянии удерживать его Элдунари достаточно долго, для тебя и для Сапфиры, чтобы вы могли сделать то, что вы должны. И надейтесь; мы знаем много вещей, много тайн, о войне и волшебстве и о строении мира. Мы будем учить Вас, тому,что мы можем, и может случиться так, что некоторая часть нашего знания позволит Вам убить короля.

После этого Сапфира спросила об яйцах и узнала, что были спасены двести сорок три. Двадцать шесть из них должны были предстать перед кандидатам во Всадники, остальные были несвязанными. Затем они перешли к обсуждению полета на Урубаен. Пока Умарот и Глаэдр советовались с Сапфирой относительно самого быстрого способа добраться до города, дракон, возглавляющий человека, вложил меч в ножны, положил щит, и, один за другим, начал вынимать Эльдунари из их ниш в стене. Он поместил каждый из драгоценных шаров в шелковый кошелек, на котором они лежали, а затем складывал их аккуратно на полу рядом со светящейся ямой.Обхват крупнейших Эльдунари был настолько огромен, что дракон с металлическим телом был неспособен полностью обхватить его руками.

Пока Циарок работал, и в то время как они говорили, Эрагон продолжал испытывать чувство ошеломленной недоверчивости.Он едва смел мечтать, что были любые другие драконы, скрывающиеся в Алагезии.Все же здесь они были, остатки потерянного возраста. Это было, как будто истории старых сказителейожили, и он и Сапфира были пойманы посреди них.

Эмоции Сапфиры были более сложными. Знание, что ее раса больше не была обречена на исчезновение, сняло тень от ее ума – тень, которая лежала там столько, сколько Эрагон мог помнить – и ее мысли взлетели с радостью, столь глубокой, это, казалось, заставило ее глаза искрится ярче чем обычно. Однако оборонительная позиция умерила ее восторг, как ели бы она была застенчива перед Элдунари.

Даже не смотря на своё изумление, Эрагон знал о перемене настроения Глэедра; он, казалось, полностью не забыл свое горе, но он был счастливее, Эрагон чувствовал его с тех пор как умер Оромис. И в то же время когда Глаэдр не был почтителен к Умароту, он рассматривал другого дракона с тем уровнем уважения, которого Эрагон не видел у него прежде, даже когда Глаэдр говорил с королевой Имиладрис.

Когда Циарок почти справился со своей задачей,Эрагон подошел к краю ямы и заглянул в нее.Он видел круглую шахту, которая углублялась в камень более чем на сто футов, затем открывающуюсь (расширяющуюсь или образующую) в пещеру, наполовину заполненную морем пылающего камня. Густая желтая жидкость пузырилась и брызгала как горшок кипящего клея, и хвосты циркулирующих паров поднимались с его поверхности, совершая вертикальные колебания.

Ну, Эрагон, сказал Умарот, когда человек с головой дракона установил последний из Эльдунари, которые