сознание невылупившегося дракона.

Он почувствовал горячее дыхание Сапфиры на его затылке, кагда она присоединилась к нему.

Твое яйцо было меньше, чем это-сказал он

Это потому, что моя мать была не так стара и не так велика, как тот дракон, что отложил это.

Ах. Я не думал об этом.

Он посмотрел на остальные яйца и почуствовал, как у него сжимается горло. – Их так много, – прошептал он. Он прислонился плечом к могучим челюстям Сапфиры и почувствовал охватившую ее дрожь. Он знал, что она не хотела ничего иного, как только возликовать и воссоединиться с разумами ее народа, но как и он, она не могла заставить себя поверить в то, что все, что они видели, было реальным.

Она фыркнула и обернулась вокруг: она смотрела на остальную часть комнаты, а затем взревела так, что посыпалась пыль с потолка. 'Как?'- прорычала она мысленно. 'Как вы смогли скрыться от Гальбаторикса? Мы драконы не скрываемся от борьбы! Мы – не трусы, бегущие от опасности. Объясните это!'

'Не так громко, Бьяртскулар, или ты растревожишь малышей в их яйцах', – проворчал Умарот.

Морда Сапфиры сморщилась, когда она огрызнулась, – Тогда говори, старейший, и расскажи, как это возможно.

На мгновение показалось, что Умарота это забавляло, но когда дракон ответил ей, его слова звучали мрачно:' Вы правы: драконы – не трусы, и они не скрываются от борьбы, но иногда и драконы могут прятаться в засаде, чтобы затем застать свою жертву врасплох. Разве ты не согласна, Сапфира?'

Она фыркнула и перебросила свой хвост из стороны в сторону.

И мы не такие, как Фанфур или меньшая змея, которая оставляет своих детенышей, чтобы жить или умереть по прихоти судьбы. Если бы мы вступили в битву за Дору Араэба, мы бы только были бы уничтожены. Победа Гальбаторикса была бы абсолютной, как он сам считает, и наш вид был бы стерт навсегда с лица земли.

'Когда истинные размеры силы и тщеславия Гальбаторикса стали ясными,' – сказал Глаэдр, – 'и когда мы поняли, что он и клятвопреступники собираются атаковать Врёнгард, тогда Враиль, Оромис, я, и кое-кто еще, решили, что наилучшим решением будет спрятать яйца нашей расы, как и некоторое количество Эльдунари. Убедить диких драконов не оказалось сложным; Гальбаторикс охотился на них, и у них не было защиты от его магии. Они пришли сюда и отдали их невылупившееся потомство Враилю, тогда они отложили яйца чтобы выжидать, ведь для нас стало очевидным, что наша раса находится на грани исчезновения. Наши опасения, как теперь видно, подтвердились.

Эрагон потер виски. 'Почему ты не знал (не помнил) об этом раньше? Почему не знал (не помнил) Оромис? И как возможно, скрыть свои мысли? Ты сказал мне, это не нельзя было сделать '.

'Это действительно невозможно', ответил Глаэдр, ' или по крайней мере невозможно с одной лишь магией. В этом случае, однако, где магия потерпела неудачу, расстояние всё же может преуспеть. Именно поэтому мы находимся так глубоко под землей, на милю под горой Эролас. Даже если Гальбаторикс или Проклятые стали бы мысленно прощупывать такое невероятное место, скала сделала бы сложным почувствовать столь мощные потоки энергии, они бы это приписали круговоротам энергии вблизи ядра земли, которые вращаются под нами. Более того, перед битвой за Дору Ариба, более ста лет назад, все Эльдунари находились в таком глубоком трансе, что было невозможно отличить их от мертвых, что делало их обнаружение практически невозможным. Наш план состоял в том, чтобы пробудить их после того, как битва будет закончена, но те, кто построил это место, также наложили заклятие, которое разбудило их через несколько лун.

'И это было сделано', сказал Умарот. 'Склеп душ был создан также и по другой причине. Пещера, которую вы видите, ведет к озеру из расплавленного камня, которое пролегло под этими горами когда родился весь мир. Это обеспечило тепло, необходимое для поддержания яиц в комфортных условиях, и это также обеспечило свет, необходимый Эльдунари для поддержания нашей силы.

Обращаясь к Глаэдру Эрагон сказал, – Ты все еще не ответил на мой вопрос: почему ни ты, ни Оромис не помнили об этом месте?

Ответил ему Умарот: 'Потому что все, кто знал о Склепе Душ были согласны с тем, что это знание должно быть удалено их умов и памяти, включая Глаэлра. Это было непростое решение, особенно для матерей, отложивших яйца, но мы не могли позволить кому-либо вне этой комнаты знать правду, чтобы Гальбаторикс не узнал этого от них. Итак, мы попрощались с нашими друзьями и боевыми товарищами, зная, что мы никогда больше не сможем увидеть их, и самое худшее было то, что они умерли, веря что мы ушли в небытие… Как я сказал, это было непростое решение. Также мы стерли все воспоминания о названии скалы, служащей входом в это святилище, также как мы стерли имена тринадцати предавших нас драконов.

Я провел последние сто лет, полагая, что наш вид был обречен на забвение, сказал Glaedr. Теперь, чтобы знать, что все страдания мои были напрасными… Я рад, однако, что я смог помочь защитить нашу расу через мое невежество.

Тогда Сапфира спросила Умарота:'Почему Гальбаторикс не заметил, что яиц не хватает?'

Он думал, что мы были убиты в сражении. Мы были всего лишь небольшой частью Элдунари на Врёнгарде, недостаточной для того, чтобы он заметил наше отсутствие. Что касается яиц, без сомнения он был разгневан их потерей, но у него не будет никакой причины полагать, что его обманули.

Ах, да, – грустно сказал Глаэдр. – Вот почему Тувиэль согласился принести себя в жертву: чтобы скрыть наш обман от Гальбаторикса.

Но Тувиэль убивал себе подобных, разве нет? (?) – сказал Эрагон.

Да, и это была огромная трагедия – сказал Умарот. – Тем не менее мы договорились, что он не будет делать этого, если только поражение не будет неизбежно. Пожертвуя собой он уничтожил здания, где мы обычно хранили яйца, а также он отравил остров, чтобы Гальбаторикс не захотел остаться здесь.

'Он знал, ради чего убил себя?'

В то время, нет, только то, что это было необходимо. Один из Проклятых убил дракона Тувила за месяц до того. Хотя он воздержался от прохождения в пустоту, когда мы нуждались в каждом воине, мы должны были бороться с Гальбаториксом, Тувиель больше не хотел продолжать жить. Тогда он был рад своей задаче; она дала ему покой, по которому он тосковал, также позволила ему послужить нашему делу. Ценой своей жизни он обеспечил будущее и для нашей расы и для Всадников. Он был великим и храбрым героем, и его имя должно когда-нибудь быть спето в каждом углу Алагейзии

– И после битвы вы ждали, – сказала Сапфира.

'И мы ждали' – согласился Умарот. Мысль о том, что они провели сто лет в одной комнате глубоко под землей заставила Эрагона робеть. 'Но мы не бездельничали. Когда мы очнулись от транса, мы начали тянуться своими умами на поверхность, сначала очень осторожно, а потом более уверенно, когда мы поняли, что Гальбаторикс и Проклятые покинули остров. Вместе наша сила была невероятной, и мы были в состоянии следить за всем, что происходило по всей земле все эти годы. Мы не могли смотреть в магическое зеркало, это было по-другому, но мы могли видеть запутанные клубки энергии во всей Алагейзии, и мы могли слушать мысли тех, кто не делал попытки защитить свой разум. Таким образом, у нас есть вся информация.

'По прошествии десятилетий мы начали сомневаться что кто-нибудь сможет убить Гальбаторикса. Мы были готовы ждать века, если бы понадобилось, но мы ощущали рост мощи Разбивателя яиц, и мы боялись, что наше ожидание затянется на тысячелетия вместо столетий. Мы согласились, что это будет как для нашей психики, так и для зародышей в яйцах. Они связаны магией, которая сковывает их тела, и они могут оставаться в таком состоянии много лет, но не настолько долго. Если бы это произошло, их разумы могли стать искривленными и странными.

'Это подстегнуло нас к действию, мы начали вмешиваться в события, происходившие у нас на глазах. Сначала потихоньку: лёгкий тычок здесь, шепоток в помощь там, чувство тревоги тому, на кого организована засада. Нам не всегда и не всё удавалось, но мы помогали тем, кто ещё боролся с Гальбаториксом. Шло время, и мы стали становиться всё более и более умелыми, всё более и более уверенными в наших вмешательствах. В нескольких редких случаях наше присутствие было замечено, но никому не удалось установить, кто мы. Трижды нам удалось подготовить смерть Проклятых; когда он не был подвержен влиянию своих страстей, Бром был очень полезным оружием для нас.

– Вы помогали Брому! – воскликнул Эрагон.