восходящего ветра.

Когда она метнулась вниз, Эрагон сказал: если бы у нас было достаточно драгоценных камней, и если мы хранить достаточно энергии в них, вы думаете, мы могли бы долететь до Луны?

Кто знает, может это и возможно? сказал Глаедр.

Когда Эрагон был ребенком, Карвахолл и Долина Паланкар были всем, что он знал. Конечно, он слышал об Империи, но она не казалась настолько реальной, пока он не начал путешествовать по ее пределам. Еще позже, его умственная картина мира расширилась, включая в себя остальную часть Алагейзии и другие земли, о которых он читал. А сейчас он понял, что все то, о чем он думал как о большом, на самом деле было лишь маленькой частью поистине огромного целого. Это было так, будто его точка зрения кардинально поменялась.

Поскольку небо было полым, а мир круглым.

Это заставило его переоценить и пересмотреть…все. Война между Варденами и Империей казалась несущественной по сравнению с истинными размерами мира, и он думал насколько маловажными были вред и заботы, которые занимали людей, когда посмотрел на это свысока.

Сапфире же он сказал, Если бы только каждый мог увидеть то, что видели мы, в мире было бы меньше борьбы.

Не ожидай того, что волки станут ягнятами

Нет, но никто не обязывает волков жестоко обращаться с ягнятами.

Вскоре Сапфира нырнула назад в темноту облаков, но в этот раз ей удалось избежать попадания в очередной цикл восходящего и нисходящего воздуха. Вместо этого она скользила вниз на много миль, прыгая на других, более низких восходящих потоках шторма, используя их чтобы сберечь свои силы.

Час или два спустя туман рассеялся и они вылетели из огромной массы облаков, составлявших центр шторма. Они спускались к иллюзорным предгорьям в его основании, которые постепенно складывались в стеганое одеяло, покрывавшее все вокруг, кроме собственно самой наковальни.

К тому времени когда солнце взошло над горизонтом, ни у Эрагона, ни у Сапфиры не осталось сил, чтобы обращать внимание на что-то вокруг. Единообразие внизу тоже не могло привлечь их внимание.

Это был Глаэдр, который сказал: 'Сапфира, вон, справа от тебя. Видишь?'

Эрагон поднял голову от сложенных рук и прищурился, пока его глаза привыкали к яркости.

В нескольких милях к северу, кольцо гор появилось из облаков. Их вершины были покрыты людом и снегом, и вместе это все выглядело как древняя, зубчатая корона, покоящаяся на слоях тумана. Восточные склоны ярко блестели в свете утреннего солнца, в то время как длинные синие тени скрывали западные склоны и протянулись, постепенно уменьшаясь, словно темные кинжалы на волнистой, белоснежной равнине.

Эрагон выпрямился в седле, не смея поверить, что их путешествие могло близиться к концу.

Смотрите, сказал Глаэдр, Арас Тельдуин, огненные горы, охраняющие сердце Врёнгарда. Лети быстрее, Сапфира, поскольку нам осталось пролететь совсем немного.

Они поймали ее в пересечении двух идентичных коридоров, оба выровненные со столбами и факелами и алыми вымпелами с крутящимся золотым пламенем,знаменем Гальбаторикса.

Насуада и не надеялась что убежать не получится,но все же разочаровалась в своей неудаче.Она надеялась что убежит дальше,прежде чем они её схватят

Она боролась весь путь обратно к камере.Мужчины были защищены доспехами,но она всё-таки смогла царапать их лица и кусать им руки,ранив несколько довольно сильно

Содаты воскликнули от ужаса, когда воши в комнату прорицателя и увидели что она сделала со своим тюремщиком. Тщательно обходя лужи крови, солдаты поднесли ее к каменной плите, привязали ее и поспешили прочь, оставив ее наедине с трупом.

Она смотрела на потолок и дергала свои оковы, злясь на себя за неудачу. Все еще взволнованная, она взглянула на тело на полу, но потом быстро отвела глаза. Выражение на лице мертвеца казалось обвиняющим, и она не находила в себе сил смотреть на это.

после того как она украла ложку, онат потратила часы на шлифовку ручки о каменную плиту. Ложка была сделана из мягкой стали, поэтому было легко придать ей нужную форму.

Она думала что следующими к ней придут Муртаг и Гальботорикс, но вместо них пришёл охранник, принеся её что-то что моглобыть поздним завтраком.Он начал снимать её кандалы готовясь проводить в уборну комнату. В тот момент когда он освободил её левую руку она ударила его заострённой ручкой ложки под подбородок, вонзая прибор в его яромную впадину. Мужчина завизжал, ужасным, пронзительным голосом который напомнил ей свинью на мясобойне, и трижды повернулся вокруг, ослабевая руки, затем упал на пол, где он лежал вздрагивая, пуская пену и стужа коблуками в течении невероятно долгово времени.

Ей не нравилось то что она сделала.Она не была уверена был ли этот человек злым,она не знала кем он был,но он поступил глупо и у нее было чувство превосходства над ним.Она делала то что было необходимо,ей стало не приятно думать о случившемся и она напомнила себе что ее действия были оправданы.

Пока этот человек лежал, корчась в предсмертных судорогах, она освободилась от оставшихся оков и спрыгнула с плиты. Затем, успокаиваясь, она выдернула ложку из шеи человека. Подобно выбитому клину, сдерживающему пробку в бочке, вынутое орудие высвободило струю крови, которая брызнула на ее ноги и заставила ее отпрыгнуть назад, сдерживая проклятие.

С двумя охраннисками у входа в зал предсказателей справиться было несложно. Она застала их врасплох и убила правого стража так же, как и своего тюремщика. Затем она вытащила кинжал из-за пояса первого солдата и бросилась на второго, пока тот пытался направить на нее свое копье. В ближнем бою копье не имело шансов против кинжала, и она заколола его, прежде чем он успел убежать или поднять тревогу.

Она не ушла далеко после этого. Или из-за заклинаний Гальбаторикса или только из-за неудачи, она выбежала прямо на группу из пяти солдат, и они быстро, если не легко, схватили её.

После не прошло и получаса когда она услышала большую группу мужчин в сапогах подбитых железом марширующих к двери её комнаты, и затем вошёл Гальботорикс преследуемый несколькими стражами.

Как всега, он встал на границе её обзора, и там остался, высокая, тёмная фигура с угловатым лицом, только очертания которого были видны. Она увидела его голова повернулась как только он увидел всю сцену, холодным голосом он спросил: 'Как это произощло?'

Солдат с пером на шлеме засуетился перед Гальботориксом, встал на колени, извлёк её заострённую ложку. 'Сир, мы нашли это в одном из мужчин снаружи.'

Король взал ложку и покрутил её в руке. 'Я вижу.' Его голова повернулась к ней. Он схватил ложку по краям и без видимых усилий согнул её то тех пор пока она не сломалась на две части. 'Ты знаешь что ты не можешь сбежать, однако ты всё ещё пытаешься.' Я не позволю тебе убивать моих людей только что бы досадить мне. Ты не имеешь права отнимать их жизни. Ты не имеешь права не на что пока я не позволю тебе'. Он бросил обломки ложки на пол. Затем он развернулся и вышел из комнаты предсказаний, его тяжёлая охрана последовала за ним.

Двое солдат вынесли тело её охранника, затем вымыли камеру от крови, проклиная её во время мытья.

Как только они вышли, и она снова была одна, она позволила себе вздох, и некоторые напряженности в ее конечностях исчезли.

Она хотела иметь возможность, чтобы поесть, пока, что волнение было закончено, она обнаружила, что голодна. Хуже того, она подозревала, ей пришлось бы ждать несколько часов, прежде чем она могла надеяться на следующий прием пищи, предполагая, что Гальбаторикс не решиться наказать ее, отказывая в пище.

Ее размышления о хлебе и жаркое, и глубоком стакане вина были не долгими, так как она снова