только тогда, когда они уйдут, мы сможем процветать, как раса.

На минуту, боль от её ран сделала невозможным что-нибудь сказать. Потом она сумела прошептать, – Если то, что ты говоришь это правда, а у меня нет причины тебе верить, но даже если ето так, тогда ты не лучше Всадников. Ты ограбил их библиотеки и собрал их накоплениие знаний, и всё же, ты ни с кем не поделился ничем из того что узнал.

Он приблизился к ней, и она почувствовала его дыхание над своим ухом.

– Это потому,что среди разбросанных по всей земле запасов их тайн, я нашел удивительнейшую правду, истину,которая может дать ответ на один из самых трудных вопросов в истории.

Дрожь прошла вниз по хребту. – Какой…вопрос?

Он откинулся на спинку стула и потянул край плаща.

– Вопрос о том, как король или королева может применять законы, которые они приняли, когда есть те, среди их подданных, которые могут использовать магию. Когда я осознал проблему, я отложил все остальное, и взял на себя обязательство охотиться на эту истину, на этот ответ, потому что я знал, что это имеет огромное значение. Вот почему я хранил тайны Всадников, я был занят своим поиском. Ответ на этот вопрос должен был быть найден, прежде чем я дам знать любому о других открытиях.Мир уже и так сложен, и лучше, успокоить воды перед тем как беспокоить их еще раз… Мне потребовалось почти сто лет, чтобы найти информацию которая была нужна мне, и теперь, когда у меня есть ответ, я буду использовать его, чтобы изменить всю Алагейзию.

– Магия наибольшая несправедливость мира. Было бы не так несправедливо, если бы она была способностью только тех, кто слаб, ибо тогда это было бы компенсация за то, как случайность или обстоятельство обделило их, но это не так.Сильный, столь же вероятно, будет в состоянии использовать магию, да и он получет от нее больше. Стоит только посмотреть на эльфов, чтобы убедиться что это правда. Проблема не только среди индивидуумов, она так же затрагивает отношениях между расами.Эльфам легче, чем нам поддерживать порядок в обществе, ведь каждый эльф может использовать магию, и, следовательно,только некоторые из них находятся во власти других. В связи с этим, им весьма повезло, но нам так не повезло как впрочем и гномам, или даже проклятым ургалам. Мы в состоянии жить здесь, в Алагейзии, только потому, что эльфы разрешают нам. Если бы они хотели, они могли бы стереть нас с лица земли так же легко, как наводнение может смести муравейник. Но теперь они этого сделать не могут, не пока я здесь противостою их мощи.

– Всадники никогда не позволили бы им убить или прогнать нас.

'Нет, но в то время как всадники существовали, мы зависели от их доброй воли, и это не правильно, что мы должны полагаться на других в сохранении нашей безопасности.Сначала Всадники были лишь средством сохранения мира между эльфами и драконами, но в конце концов, их основной целью стало поддержание правопорядка на всей земле. Но их было, однако, недостаточно, чтобы противостоять таким заклинателям, как мои собственные – заклинатели Черной Руки. Проблема слишком далеко идущими для любой одной группы в бою. Моя собственная жизнь является достаточным доказательством этого. Даже если бы не было надежного круга заклинателей, этого достаточно, чтобы следить за всеми другими магами в Алагейзии- готовым к оказанию помощи при малейшем намеке на должностное преступление, мы все равно будем полагаться на те самые, полномочия которого мы пытались сдерживать. В конечном счете, земля будет не безопаснее, чем сейчас. Нет, для того, чтобы решить эту проблему, она должна решаться на более глубоком, более фундаментальном уровне.Древние знали, как это может быть сделано, и теперь я тоже '

Гальбаторикс шевельнулся в кресле, и она уловила острый отблеск его глаз, как от фонаря в глубокой пещере.

– Мне следует сделать так, чтобы ни один волшебник не смог причинить вред другому, человек ето, гном, или ельф. Никто не сможет насылать заклятие еслы у них не будет разрешения, и только безвредная и полезная магия будет разрешена. Даже ельфы будут связаны этим правилом, и они научатся следить за своими словамы, или не говорить вообще.

– И кто даст разрешение? – спросила она. – Кто решит, что позволено, а что нет? Ты?

– Кто-небудь должен. Это я осознал что было нужно, я нашел методы, и я должен осуществить их. Ты высмеиваешь эту мысль? Ну тогда, спроси у себя вот что, Насуада: разве я был плохим королём? Будь искренней. За стандартами моих предшественников, я не был превышающим полномочия.

– Вы были жестоки.

– Это не одно и то же. Ты вела варденов, ты понимаешь тяжесть власти. Ты,конечно, осознала угрозу, которую магия представляет стабильности любого королевства? Например, я потратил больше времени трудясь над заклятием,которое защищает монету государства, если её хотят подделать, чем на большинство других моих обязанностей. И всё же, без сомнения, где-то есть умный волшебник, который нашел способ перехитрить моё защитное заклинание, и занят изготовлением мешков свинцовых монет с которыми он может одинаково обмануть дворянство и простонародье. Почему ещё, ты думаешь, я был так осмотрителен чтобы ограничить применение магии по всей империи?

Потому что это угроза для вас.

'Нет! Вы не правы. Это не угроза для меня и никто и ничто ей не является. Тем не менее, волшебники представляют угрозу для нормальной работы данной сферы, и я не буду это терпеть. Однажды я обяжу каждого волшебника в мире следовать этому закону, представьте себе, мир и процветание, которые будут здесь царить. Ни люди, ни гномы больше не будут бояться эльфов. Больше Всадники ну будут навязывать свою волю другим. Больше не будут те, кто не может использовать магию стать зависимыми от тех, кто может… Алагейзия будет изменяться, и с нашей возможностью, мы будем строить более чудесное будущее, то, в котором вы бы могли принять участие.

– Войди в мое подчинение, Насуада, и ты получишь возможность наблюдать создание такого мира, какого еще никогда не было прежде – мира, где человек будет стоять или падать в зависимости от силы рук и остроты своего ума, а не от шанса быть одаренным магическим искусством. Человек сможет перестроить свои конечности, сможет изменить свое мнение, но никогда не сможет он научиться использывать магию если он не радился с такой способностью. Как я уже сказал, магия это большая несправедливость, и ради всеобщего блага, я буду накладывать ограничения на каждого существующего мага. -

Она смотрела на линии на потолке и пыталась игнорировать его. Многое из того, что он сказал совпадало с ее собственными мыслями. Он был прав: магия была самой разрушительной силой в мире, и если она может регулироваться, Алагейзия будет лучшим местом для этого. Она ненавидела то, что Эрагона нельзя было не перед чем остановить.

Синие. Красные. Узоры из переплетенных цветов. Пульсация ее ожогов. Она отчаянно стремилась сконцентрироваться на чем-нибудь кроме этого… кроме ничего. О чем бы она не думала это было ничто, ничто не существовало.

– Вы называете меня злым. Вы проклинаете мое имя и стремитесь свергнуть меня. Но помните, Насуада: это не я начал эту войну, и я не несу ответственности за тех, кто погиб в последствии. Я не делал этого. Вы сделали. Я посвятил себя учебе, но Вардены украли яйцо Сапфиры с моего дома-сокровищници, и вы, и ваш род несет ответственность за всю кровь и горе, которые последовали за этим. Вы те, в конце концов, кто пробирается по сельской местности, сжигая и грабя, как хотите, а не я. И все же у вас есть смелость утверждать, что виноват я! Если бы вы пошли в дома крестьян, они сказали вам, что именно Варденов они боятся больше всего. Они бы сказали о том, как они ищут у моих солдат защиты и как они надеются, что империя победит Варденов и все вернеться на свои места

Насуада облизала губы. И хотя она знала, что ее смелость дорго ей обойдется, она сказала, – Мне кажется вы слишком противоречивы… Если бы вашим главным беспокойством было благосостояние ваших подданых, вы бывылетели неделю назад, чтобы противостоять варденам, вместо того, чтобы позволять вражеской армии бродить внутри собственных границ. То есть, вы не так уверенны в своих силах, как говорите. Или вы боитесь, что эльфы захватят Урубаен пока вас нет?- Это стало ее привычкой, говорить о Варденах так, словно она знает о них не больше, чем любой случайный человек в Империи.

Гальботорикс переменился и она могла сказать, что он собирается ответить, но она ещё не закончила.

'А ургалы? Вы не можете убедить меня в ваше деле, когда хотели истребить целую рассу, чтобы облегчить вашу боль, связанною с кончиной первого дракоеа. Не ужели у вас нет на это ответа,