— Аптоматан хепатый! — сказал Збышек, пряча 'поводок'. — Мы вообще, на ту планету попали, или нет?
— А так может быть? — наивно спросил Дон. Збышек только на него глянул. — Ну, я не знаю, — сказал Дон. — Не надо так сложно, Збышек. Просто НК хищно и умело замели следы преступления. Ну… спускаться надо. А сбили нас тогда где — справа или слева?
— Ниже по течению. А вообще-то, — ядовито произнес Збышек, — тебе лучше знать. Ты тогда за рулем был, когда нас сбивали. Я девчонку охранял, ценой чуть ли не собственной жизни.
— Много наохранял, — проворчал Дон, заряжая катушку батарейкой и проверяя моторчик. — Пристегнулся бы — и ничего бы не было… Блин, Какалов, я от четырех ракет ушел! — взорвался Дон неожиданно. — На присаженном двигателе! В ущелье! Сволочь ты, Какалов, если так говоришь!
— Молчать, подозреваемый! — парировал Збышек примирительно. — Обиделся, что ли? У нас, старых зэка, знаешь, как с обиженными поступают?
Збышек опять сбил Маллигана с толку.
— Как? — с огромным любопытством спросил Маллиган.
— Фу, — сказал Збышек. — Никак. Я пошутил. Все в порядке?
— Все в порядке. Ладно, я полез. Погоди! — сказал Дон. — А зачем я туда лезу? Ты так и не объяснил.
— Нам нужно попасть опять в пещеру, Дон. У тебя же не хватило ума переписать коды со столба.
— Я же ее взорвал, пещеру, — сказал Дон, начиная всерьез злиться. — Сколько раз тебе говорить. Поставил на стену противопехотку — я сам еле из-под обвала успел выскочить.
— Не боись, командир! — заявил Збышек. — Все предусмотрено. Пошли вперед, на месте объясню. Отсталый ты человек, если какого-то паршивого обвала испугался.
— Я обвалов не боюсь, — сощурившись произнес Маллиган. — Но мне почему-то кажется, что кто-то рассчитывает на то, что кто-то при посредстве грубой мускульной силы будет докапываться до каких-то столбов, покрытых фресками, неизвестно что обозначающих и неизвестно на что потребных. Збышек, прекрати. Объясняйся здесь, или я пас.
— Никакой грубой мускульной силы, — сказал Збышек. — Во-первых, к мускульной силе, даже грубой, необходимо хотя бы грубое подобие человеческого мозга с хотя бы грубо нанесенным на мозг образованием. Так что не бойся, копать тебе не придется. Во-вторых, по поводу 'ты пас' — посмотри-ка на часы, глупый белый человек.
Дон глянул, загудел и потребовал:
— Ну, давай вперед, пшек, чего встал! Крепи катушку и напомни мне, в какой стороне бот!
Дон категорически запретил Збышеку приближаться к месту катастрофы. Камней взрывом наворотило много, легли они случайным образом, и, несмотря на то что река, уже немного распихавшая нежданную плотину как ей удобнее, должна была проверить завалы над ботом на взрывоопасность, неуклюжий поляк мог наделать делов. Карабина с леской Дон снимать с пояса не стал, вручил катушку Збышеку и заставил Збышека спрятаться за поворотом, опустив забрало, под водой, благо воды много. По горло в ней, Дон двинулся к ярко-голубому пятну, обозначавшему левое крыло бота и торчавшему, словно плавник, из-под камней и бурунов между ними.
В руке Дон держал раскладной посох и непрерывно шарил им впереди себя и под ногами. Течение сильно мешало, искаженное обломками, — Быка то чуть ли с ног не сбивало, то он сам чуть не падал, выскакивая в полосу более слабого течения. Вдобавок, забирало его все время вправо, к середине реки, на глубину… 'Дон, да надуй ты костюм, тебя так и так принесет куда надо!' — посоветовал Збышек. 'Не учите меня жить!' — ответил выбившийся из сил Маллиган и немедленно совету последовал, выставив перед собой посох, как канатоходец.
Его с такой силой шарахнуло о крыло, что он испугался за целость шлема. Впрочем, все обошлось. Только посох потерялся. Дон уцепился обеими руками за край крыла, перевел дух, и, подтянувшись, заглянул на ту сторону.
Потоки воды огибали крыло на расстоянии друг от друга трех метров, образовывая между собой более-менее спокойную заводь. Вода была абсолютно прозрачна. Дон очень ясно видел внутренность кабины. Он перевалился через крыло и вниз головой нырнул в заводь.
— Говори со мной, Дон! — потребовал Збышек.
— Ну тут металлолом, — сказал Дон, сразу запутавшийся в проводах, торчащих из расколотой 'торпеды'. — Если сюда ракета и не попала, то катапультация и падение… нормально тут все… О! Збышек, а я твой шлем нашел! Нужен?
— В бардачке мои присоски, — напомнил Збышек. — Обязательно захвати. Нашел?
— Бардачка нет, снесло его начисто… а присоски нашел. Они не в бардачке у тебя были. В шлеме. На височном зажиме. Тебе твой шлем нужен, или тут его оставить?
— Тьфу на тебя, — сказал Збышек. Дон с натугой захихикал: согнувшись втрое, он пытался пролезть в багажник, что располагался позади ложементных, пустых сейчас, стоек. Люка между пилотской и багажником не было, но в кабину выбило шпангоут с правого борта и он перегородил проход.
— Бомба цела, — доложил Дон, наконец до нее дотянувшись.
— А я то уж думал — она взорвалась, — проворчал Збышек. — Ты-то еще цел? — Дон сопел. Дон сопел долго, а потом сказал: 'Аг-га, сволочь!' — и Збышек перевел дыхание.
— Ну я достал пульт от нее… сейчас посмотрю, как она…
Дон выбрался из кабины, уперся одной ногой в ее крышу, другой — в основание крыла, поднес пульт дистанционного к шлему, потыкал в кнопки пальцем, переводя оперативную связь с бомбой с пульта на шлем. Код бомбы был стандартный — набираешь три шестерки, свой регистровый номер, еще раз три шестерки, а потом кодовое слово, которое оператору бомбы требовалось придумать свое в момент снаряжения ее взрывателем. Бомбу снаряжал Дон и слово он тогда придумал сложное: 'споспешествование'. Никому ни в жисть не догадаться.
Бомба проснулась и ответила хозяину: 'Я В ПОРЯДКЕ, ЖДУ ЦУ, КОТОРОГО ТУТ?' Дон приказал ей продолжать быть готовой. Он поставил пульт на предохранитель, спрятал пульт в карман и нырнул в кабину снова, приготовив предварительно скорчер.
Керамический шпангоут, конечно, 'секач' скорчера взять не мог, но Дон решил прорваться к бомбе снизу, вспоров опорную площадку ложементных стоек. Збышек, выглядывающий из-за скалы, увидел над крылом бота столб пара и услышал пронзительный визг. Збышек подкрутил на локтевой панели спецкостюма регулятор режима акустической защиты и стал ждать.
Дон вырезал стойку пилотского ложемента. Кондиционер спецкостюма включать не понадобилось: вода реки уносила тепло быстро… Дон отложил скорчер, осторожно приподнял стойку и переместил ее в сторону. Затем он срезал декоративную обивку с обнажившейся полупереборки багажника, перевел скорчер в боевой режим и выстрелил в полупереборку.
Путь был открыт. Дону потребовалось несколько минут, он по пояс влез в багажник, отстегнул крепление бомбы, тут же, подсвечивая шлемовым фонарем, проверил накорпусные предохранители и, пятясь, выволок ее в кабину.
— Все, Збых, мы круто вооружены, — сообщил он.
Некоторое время спустя, преодолев (вполне героически) стену ущелья, они выбрались на южный карниз и полчаса провели в одышливой праздности на краю карниза. Выпили тоника, покурили, вертя головами: да, это были знакомые места. Совсем недалеко отсюда был вход в храмовую пещеру. Чтобы его достигнуть, им требовалось идти по сужающемуся карнизу направо, до поворота в лощинку, трещинку, под прямым углом уводящую с карниза. Трещинка-лощинка через несколько десятков метров превращалась в каменную чашку, абсолютно круглую, метров десяти в радиусе — ровно напротив входа в нее со стороны реки был лаз в пещеру.
Дона очень беспокоило состояние пещеры.
— Зря все это, Збых, — сказал он. — Зуб даю — там обвал. Я совершенно не понимаю, как ты его собираешься разбирать. Да и невозможно это, уж настолько-то я имею понимание.
— Забьемся? — лениво спросил Збышек. Он возлежал на травянистом островке посреди сплошного
