людского моря. Гримтурсены облачились в прочные брони, взяли огромные палицы и топоры.
Но сегодня вместе с людьми шли и гномы, и эльфы, и даже другие великаны. Явившихся вместе с Лаувейей Отец Дружин пока придерживал позади, но уже то, что часть гримтурсенов сражается на их стороне, придавала воинам Асгарда смелости и дерзости.
Взвилась туча эльфийских стрел, за каждой в воздухе — огненная дорожка. Чародеи Перворождённых (по их утверждению) не жалели сил. Стрелы почти все летели в смотровые прорези шлемов, и великанам поневоле пришлось нагнуть головы — укусы комаров хоть и неопасны, но если приходятся почти все в глаза…
Слева, где пошли в бой Древние Боги, великанам пришлось совсем худо. Отец Дружин видел, как человек-конь взвился на дыбы, ударив передними копытами прямо в грудь двоих гримтурсенов сразу, да так, что они полетели спиной вперёд, опрокидывая и сбивая с ног собственных соплеменников в задних рядах. Девушка-скорпион ворвалась в шеренги турсов, словно буря, завертелась, жало её так и мелькало, а дубины отскакивали от прочного панциря, умело подставляемого под удары.
Не отставали и другие из Древних.
Строй великанов сломался, они подались назад, пока имелось куда — плотного строя, локоть к локтю, они не признавали, огромным палицам требовался простор. Но сзади их подпирали, сзади валили другие полки — и великанам оказалось некуда отступать.
Ростом бойцы в тех полках сильно уступали гримтурсенам, часть их великаны просто потоптали; над рядами воинов из армии Семерых засверкали радужные сполохи, в ход пошла магия — и гримтурсены стали вспыхивать один за другим.
Оцепенев, взирали асы, как огромные великаны, сородичи Лаувейи, вспыхивали, словно соломенные куклы, обмазанные смолой.
Те из них, кто успел, остановились, упёрлись, их уже обтекали отряды других воинов, с полупрозрачными блёкло-радужными щитами, похожими на стрекозиные крылышки. Тонкие и лёгкие на вид, они, однако, легко отражали градом сыплющиеся эльфийские стрелы, обычно навылет пронзавшие толстые дощатые щиты.
Рядом с ними надвигались плотные четырёхугольники быкоглавых созданий, правда, ни ростом, ни чем-то ещё внешне они не выделялись.
Семеро же отошли, отступили назад, словно избегая боя. Трусы, презрительно подумал Отец Богов. Право властвовать завоёвывается лишь собственным копьём. Твоя дружина — или войско — будет сражаться тоже, но в бой его должен вести вождь. И никак иначе.
Воинство Асгарда сдавило вторгшихся с трёх сторон, тесня обратно, в узкую горловину зачарованной дороги. Семеро не вмешивались. Казалось, всё происходящее их искренне забавляет.
Не смотрела на вскипевшее кровавое сражение одна лишь юная Ялини. Но отворачиваться — самое лёгкое. Куда труднее — вмешаться.
Отец Дружин смотрел на великую непохожесть приведённых на Боргильдово поле Семерыми и не уставал удивляться. Люди и нелюди, смахивающие на гномов, на эльфов и вообще ни на кого не похожие, полулюди и полузвери, чем-то напоминающие сражавшихся в войске Асгарда других Древних Богов — всё это пёстрое сборище медленно, шаг за шагом, но пятилось, не в силах сдержать натиск ратей Хьёрварда.
Отец Дружин точно запомнил тот миг, когда теснимое воинство Семерых перестало подаваться назад, напряглось, словно единое живое существо — и вот уже попятились рати Хьёрварда. Над головами сражающихся понеслись крылатые создания, что-то вроде огромных летучих мышей, с их животов срывались зеленоватые капли, и там, где они падали, люди, эльфы, гномы и даже великаны падали в корчах наземь, яд валил сразу и наверняка.
Старый Хрофт нахмурился. Враг оправился от первого удара, стал давить в ответ. Настало время вступить в дело второй линии. Но сначала…
В рядах войска Асгарда запели бесчисленные рога. Стрелки, бившие через головы первых рядов, отхлынули назад. За ними стали отходить закованные в броню до самых глаз латники-гномы и люди. Но по краям, на крыльях, где бились лучшие, ратники Хьёрварда упёрлись зло, изо всех сил; надавили Древние Боги, там алые и золотые сполохи заметались в рядах армии Семерых — в ход пошла магия.
И вновь вторгшиеся не сделали ничего. Семь сияющих исполинов так и остались на месте, с кажущимся равнодушием взирая на происходящее. Смерти их собственных воинов, похоже, Семерых нимало не волновали.
В середине воинство Семерых повалило вперёд, по бокам — попятилось, теснимое отрядами Асгарда. С холма, где замер Отец Дружин, видно было всё — и кипящая схватка по длинной дуге, и непроходимые заросли, и семь исполинских, чуть покачивающихся, словно под ветром, фигур, сотканных из ярких, радостных, тёплых солнечных лучей.
Свет никогда не был злом.
Волновались эйнхерии, валькирии гневно кусали губы — рвались в бой. Старый Хрофт медлил и выжидал.
Бог
Уже сейчас он ощущал всё могущество Семерых. Ведущая на Боргильдово поле дорога представала отсюда тонкой, тончайшей ниточкой — однако ж по нему в кровавую кашу сражения ежесекундно вливалось огромное множество воинов. Вернее, не воинов — лишь человек или подобные ему эльфы с гномами достойны сего высокого звания, — но готовых биться и умирать существ, настолько причудливых, что не
