преподобном Варнаве архимандрит Георгий[6], она была черная. А теперь – становится красной!
- Как на Пасху, когда батюшка меняет черное облачение на красное? – уточнил Алеша.
Александр с интересом посмотрел на него и покачал головой: а ведь он, наверное, того не ведая, попал в самую точку!
Он хотел рассказать про остальные иконы, но тут их позвала Лена.
Войдя на кухню, Алеша, как и в первый раз Александр, с удивлением увидел многочисленные коробки на стене, на кухонном шкафу, подоконнике и везде, где только можно было что-то поставить…
- Зачем это все?! – изумился он.
- Для удобства, - ответила ему, подводя к столу, Вера. – Вот видишь, на этой написано «Соль», на этой «Сахар», эта – для перца…
- А для просфор есть?
- Нет! – с сожалением развела руками Вера.
- А почему?
-Так ведь когда я работала над ними, то еще не верила в Бога и даже не знала, что это такое…
- Жаль… - искренне огорчился Алеша.
Тогда Вера сняла с полки самую красивую коробку и протянула Алеше:
- Возьми. Это моя любимая. Я не успела сделать на ней надпись, и ты можешь класть в нее просфоры!
- Спасибо! – обрадовался юноша, сел за стол и за обе щеки стал уплетать и суп, и пюре с котлетами, и под конец с особым удовольствием - творожники.
Поужинав, они вернулись в комнату Александра. Немного поговорили, переходя с одного на другое, в основном ни о чем. Но вскоре стало заметно, что Алеша начал ерзать в кресле и нервничать.
- Хорошо тут у вас! Но мне пора! – сказал, наконец, он и вдруг вспомнил: - А блины?
- Прости! – виновато прижала ладони к груди Вера. – Я заказывала, но Лена опять сделала все по-своему.
- Ладно! - успокоил ее Алеша. – Я в другой раз на них приду.
- Вот и договорились! – грустно кивнула Вера. - И когда придешь, то… - она вдруг припала губами к уху Алеши и что-то зашептала, показывая глазами на рыжего кота.
- Хорошо! - согласился Алеша и вздохнул: - Ну, я пойду. Меня и так уже будут бить!
- За что? – не понял Александр.
- За то, что поздно пришел.
- Ну, так ты бы сказал сразу, а то мы же не знали! И ушел бы пораньше! – расстроилась Вера.
- Так все равно бы побили, - успокаивая ее, безнадежно махнул рукой Алеша.
- Но тогда-то за что?!
- А за то, что рано!
- Ну это уже какой-то беспредел!
Александр снял с вешалки свою легкую куртку, сбегав в комнату, положил в карман свое старое, лет двадцать назад потерявшее свою силу, но и до сих пор иной раз выручавшее его удостоверение корреспондента ТАСС и решительно сказал:
- Идем, я провожу тебя и поговорю с твоими родителями!
Они вышли из дома,