Она собственноручно внесла его обувь в коридор, достала из ящика шкафа носки и протянула Алеше.

            - Надень, - не терпящим возражений тоном сказала она. – Это носки моего покойного папы. А потом обуй комнатные тапочки.

            Алеша охотно выполнил указание хозяйки и принялся ходить, озираясь, по квартире так, как, наверное, ходила Золушка по королевскому замку.

            - У нас дома совсем не так! – наконец, сказал он, и на вопрос Веры: «А что у вас по-другому?», со вздохом ответил: - Родители продали все, что можно было продать, и пропили. Спим на полу. Обедаем, когда есть, что есть, тоже!

            При упоминании о еде Алеша шумно вдохнул идущие с кухни вкусные запахи, но так как его пока не приглашали к столу, деликатно продолжил осмотр квартиры. Вера, как хозяйка, сопровождала гостя.

            - А это что? А это зачем? – только и слышался отовсюду его голос. И после разъяснений Веры «хрустальная ваза… пылесос… тубусы…» раздавалось удивленное: - Надо же!

            Улучив момент, Александр зашел на кухню, чтобы узнать, что будет на ужин. И увидел сменившую Дашу – Лену. В отличие от предшественницы, эта сестра милосердия всегда и все делала по-своему, из-за чего у них с Верой, что называется, нашла коса на камень. В итоге Вера, чтобы не обострять болезнь, просто махнула на Лену рукой и не спорила с ней.

            Вот и сейчас та возмущенно сказала Александру:

            - Ишь, блины, видите ли, ей пеки! Не буду я их печь! Что у нас, поминки сегодня, что ли?

            И продолжила жарить на сковородке пахучие золотистые творожники.

            Согласившись с Леной, Александр вернулся в свою комнату.

            И – вовремя.

            Следом за Верой и Алешей в нее уже начал входить рыжий кот.

            Он привычно хотел остановить это безобразие, но Алеша опередил его.

            - Ой, котик! Да какой большой и красивый! – обрадовался он и, присев на корточки, стал звать: - Хоро-оший! Хоро-о-оший! Не бойся! Иди ко мне!

            И тут произошло неожиданное.

            Кот послушно подошел к юноше и, зажмурив от удовольствия глаза, принялся тереться головой о его колено. Да еще и громко – на всю комнату – замурлыкал.

            - Удивительно! Александр, ты только погляди! – всплеснула руками заметно ожившая с приходом Алеши Вера. – Рыжику - пятнадцать лет, можно сказать, пожилой для котов возраст. И за это время он еще ни разу не шел ни к кому, кроме меня и моих родителей!

            - Он знает, к кому идти! Правда, Рыжик? – почесав вконец умилившегося кота за ухом, поднялся Алеша и, увидев на рабочем столе иконы, сразу стал серьезным. Он подошел к ним, перекрестился и сделал низкий поклон.

            - Смотри, икона совсем как в нашем храме, - показал он Александру на образ Спаса Нерукотворного, стоявшего в центре.

            - Ничего удивительного. Это очень известный образ, - пожал плечами Александр. – Почти две тысячи лет назад такое Свое изображение на убрусе, то есть на полотенце Иисус Христос передал царю Авгарю. И оно, даже во времена гонений на христиан, находилось над вратами столицы его царства – Эдессы.

            - Надо же, как давно! – подивился Алеша, уже принимаясь разглядывать другие иконы.

            - А вот это совсем новый образ, ему всего два года! – показал на икону преподобного Варнавы Александр и ахнул: - Вера, гляди! Она уже наполовину красная!

            - Да, - подтвердила Вера. – И даже больше, чем наполовину!

            Алеша с недоумением посмотрел на них, и Александр объяснил:

            - Дело в том, что мантия на святом почему-то с недавнего времени меняет свой цвет. Когда мне подарил ее в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре написавший большую книгу о