сумки папку с рукописью и протянул отцу Игорю:

            - Вот, пожалуйста!..

            - Хорошо, изучу на досуге!

            - Да что тут изучать?!

            Александр, призывая на помощь все свое красноречие, хотел еще до прочтения священником книги, доказать свою правоту.

            Но благочинный вместо ответа почему-то строго предупредил, чтобы без него ни в коем случае не начинали макетировать номер и, отвернувшись к отцу Льву, стал возмущаться, что слишком медленно идет строительство воскресной школы.

            Отец Лев, призывая в свидетели, а потом, когда та стала отказываться, в соучастницы этого сплошного безобразия Галину Степановну, принялся оправдываться своим громогласным голосом…

            И Александр сразу почувствовал себя лишним…

10

            Вернувшись во дворец Клодия Максима, Альбин увидел то, что и ожидал здесь увидеть: все вещи, включая и личный багаж, были уже тщательно упакованы.

            - Грифон! – позвал он и велел вбежавшему рабу открыть один из сундуков и принести из библиотеки тубусы с надписью «Илиада» и «Одиссея».

            - Вдруг нашему господину или мне захочется почитать что-то в дороге! – объяснил он. Хотя мог и не делать этого. Раб и так беспрекословно выполнил оба приказания.

            После этого Альбин отправил его под подходящим предлогом в другую комнату и достал из отданного пресвитером кожаного мешка два бесценных свитка.

            Конечно, лучше было бы, оставив начала поэм Гомера, вклеить дальше тексты священных книг. Но времени на это уже не было. Грифон мог вернуться в любое мгновенье. И он, просто поменяв содержимое тубусов, прямо в кожаном мешке положил их в сундук.

            Поэмы Гомера, повертев в руках, он за ненадобностью отбросил в сторону.

            Куда-то прятать их не было больше времени: в коридоре уже слышались шаги возвращавшегося Грифона.

            Встретив его в дверях, Альбин приказал снова запаковывать – да понадежней! - вещи и отправился к Клодию, чтобы поторопить его с отъездом и посоветовать взять побольше кошелей с золотом на случай дорожных нужд.

            По дороге он то и дело подгонял и без того мчавшего лошадей во весь опор возницу:

            - Скорее! Скорее!

            Клодий с удивлением посматривал на своего всегда невозмутимого и спокойного помощника, но ничего не говорил. Он знал, что Альбин не делает ничего просто так.

            - Скорее! Скорее! – продолжал торопить тот.

            Но как они ни спешили, все равно, как и предупреждал пресвитер, в порту уже начался тщательный осмотр всего вывозимого из Рима. Около каждого готового к отплытию корабля краснели плащи преторианцев. По палубам как никогда спешно сновали таможенники.

            Увидев их, Клодий недовольно сказал:

            - Ловят, что ли, кого? Или ищут какую-нибудь золотую ложку, похищенную в императорском дворце?..

            - Да, - с упавшим сердцем согласился Альбин. Как-то нехорошо, тревожно сразу сделалось у него на душе.

            Только ни о чем не подозревавший Клодий был беззаботен.

            - Нам-то чего бояться? – усмехнулся он.

            - А хотя бы шторма! – Альбин показал рукой на совершенно безоблачное небо и, облизнув пересохшие губы, предложил: – В любом случае нужно сразу предложить таможенникам как можно больше золота, чтобы они не задерживали нас!