излучину Сулы? И с этим, вторым немым как поступить? С собой тащить? Одни вопросы, а ответы только Бог ведает. Делать нечего, придется идти на берег реки, а там уже — как Бог положит. Жалко, Митрия нет. Уйдем мы, а он явиться сюда с Ульяшкой этим, да не найдя нас как поступит? Куда кинется? Леший его знает, что в башку его молодую взбредет. Ладно, потом решим.

— Все, братие, подымаемся. Утро скоро, и надо поскорее отсюда убраться.

Когда подымались наверх, Кистень тронул за рукав Молчуна, кивнул на немого — следи, мол. Тот, на что был не богат умишком, а понял сразу, кивнул головой — не беспокойся атаман, не оплошаю, ежели что, даже и вздохнуть не успеет.

— Ну, что, девица, — подтолкнул Рогнеду к лесенке Кистень, когда остались вдвоем в землянке. — Пойдем сейчас туда, куда ты указывала. Найдем золото, и отпущу, как обещал. Так что и ты не обмани, не оплошай.

— Не обману, — прошептала Рогнеда одними губами, все время думая о Михалко. Почему-то его страшилась больше, чем остальных ватажников. Даже и этот бородатый дядька казался уже не таким страшным. — Только путь до реки я не помню. Мы с боярином другим путем, кружным добирались, — соврала тут же, решив еще больше запутать ватажников. — Ты до реки доведи, а там вспомню место тайное.

— Точно вспомнишь? Не потеряешь разум опять, как допрежь было?

— Не потеряю.

— Ну, смотри, девка.

Дашка, пока ватажники сидели под землей, облазила все вокруг. И нашла тот куст, потянувши за который можно было обнажить лаз. Припала ухом к земле, различила негромкий говор. После этого успокоилась совсем. Точно — тут сидят, под землей. Теперь они от нее никуда не денутся! Спряталась опять за дерево и приготовилась ждать.

Вскоре показалась голова одного ватажника. Хоть и темно было кругом, но рассмотреть сумела. Вылез, отряхнулся, за ним из-под земли показался второй. Чуть погодя показался тот ватажник, что разговаривал с посланным из города — узнала его по массивной фигуре. Рядом с ним был еще кто-то. Приглядевшись, поняла, что это девица. Как ее, Рогнеда что ль… Да, точно она.

Ватажники постояли немного и двинулись вглубь леса, Дашка привычно заскользила следом. Шли долго, продираясь через лесные буераки и выбирая едва приметные звериные тропки. Дашка терялась в догадках, куда они идут, но шла следом, решив до поры себя не обнаруживать.

Рогнеда ступала позади Михалко, слыша за спиной тяжелое дыхание атамана разбойников. Пару раз, споткнувшись, чуть не упала, но Кистень вовремя ее подхватывал, ворчал беззлобно, и они двигались дальше. Михалко не оглядывался, но один раз, когда сучок больно впился в ногу, и она непроизвольно вскрикнула, увидела, как будто напряглась шея у него. Или это ей только показалось? Боженька, дай сил вытерпеть все до конца!

Уже под утро, когда между деревьями показались небольшие просветы, ватажники остановились. Видно, устали и решили немного передохнуть. Дашка легла в сырой мох, вдыхая прелый запах, прикрыла глаза. Раскинула ноги в стороны, расслабляя тело, но усталость брала свое. Ночь в лесу не прошла бесследно, да еще когда рыщешь, словно голодный зверь, оставаясь все время натянутой тетивой. Еще раз выглянула из своего укрытия. Ватажники сидели на поваленном дереве, немного в стороне увидела девицу. В наступающем рассвете уже легко угадывались ее формы. Ну и пущай сидят себе, и она немного отдохнет.

Дашка прикрыла глаза, погружаясь в легкую дремоту. Сознание отключилось мгновенно, уступив место видениям из прошлой жизни. Вспомнился отрок Илья, что работал иногда на монастырском подворье. Он тоже, как и Дашка, был круглым сиротой, и оттого понимал ее, как никто другой. К тому времени Дашка из угловатого подростка стала превращаться в стройную девицу, еще не побитую жизнью, хоть и довелось до этого лиха хлебнуть. Вот и сошлись два одиноких сердца и потянулись друг к дружке. Тогда она впервые познала сладость, но счастье было недолгим. Выследили сестры-монахини, рассказали обо всем матери- настоятельнице, и с той поры жизнь Дашки изменилась, а Илью она больше не видела. Интересно, где он теперь? Жив ли?

Дашка открыла глаза, пару раз сморгнула, прогоняя дремоту, выглянула из-за мха. И тут же вскочила на ноги. Ватажников на месте не оказалось. Она выругалась, кляня себя, на чем свет стоит. Проспала, дуреха!!! Предалась воспоминаниям, а они и ушли!!! Сколько раз корила себя за это, ан нет — все равно возвращается к прошлому. Хотя чего там ищет — и сама не знает.

Только хотела кинуться вперед, как услышала за спиной злобное рычание. Дашка напряглась, каждой жилкой почувствовав опасность. Медленно, стараясь не делать резких движений, обернулась и замерла. В двух шагах позади, изготовившись к прыжку и дрожа от нетерпения, припал к земле волк, серый хозяин леса.

Дашка сделала шаг назад, уперлась спиной о дерево, облизнула вмиг пересохшие губы. Волк вздыбил шерсть, рыкнул грозно, оскалился, обнажив желтые стершиеся клыки, прополз немного и вновь замер. Когда-то ранее это был матерый самец, не раз водивший стаю вдогон добычи, чтобы затем рвать крепкими зубами еще теплую плоть. Но сейчас он был стар и немощен, а голод, после трех дней бесплодных поисков, сводил судорогой живот. Это и заставило его броситься на человека, хотя звериным инстинктом чувствовал, что нет врага опаснее, чем этот двуногий.

Налитые кровью, голодные и злые глаза хищника встретились с серыми глазами человека… Это длилось всего мгновение, а затем волк прыгнул. Дашка ждала этого и сумела увернуться, шагнув в сторону. Зубы волка клацнули где-то над головой, он перелетел через Дашку и покатился кубарем по земле. Этих мгновений ей хватило, чтобы сорвать плащ, намотать на руку; другой рукой она успела выхватить кинжал с широким и острым, как бритва, лезвием. Волк вскочил на лапы, недовольно зарычал и вновь распластался в прыжке. Дашка выставила вперед руку с намотанным плащом, но от толчка устоять не сумела. Человек и зверь упали на землю и покатились по листьям, сцепившись в один комок. Пока волк старался добраться своими клыками до руки, Дашка наносила удары кинжалом, стараясь перерезать зверю горло. Удары не достигали цели, и Дашка почувствовала, что начинает слабеть. Задними лапами зверь разорвал на ней одежду и пару раз царапнул незащищенный бок. Потекла кровь. Последним усилием Дашка напряглась и протолкнула искромсанный, располосованный плащ дальше в глотку.

Случись такая схватка два или три года назад, человек был бы обречен. Не выстоять ему против лесного хищника, даже если на поясе болтается острый кинжал. Но в кровавых схватках и в борьбе за выживание волк подрастерял былую мощь и удаль. Лапы стали не такими сильными и упругими, а клыки не такими острыми. Но зверь не сдавался, зверея от запаха крови и близкой добычи. Они скатились к поваленному дереву, и тут Дашка изловчилась и ударила раз, затем другой. По тому, как зверь забился в судорогах, поняла — попала. Она ударила еще несколько раз, и волк, в последний раз клацнув зубами, перестал сопротивляться.

Дашка сбросила с себя тушу, отползла в сторону и без сил растянулась на траве. Все тело ныло и стонало, и не было, казалось, такого кусочка, который не пульсировал бы болью. Плащ ее спас. Хоть волк и располосовал его своими клыками на полосы, но до руки не добрался, оставив лишь легкие царапины.

«Господи!!! — пронеслось в голове. — Думала все, не сдюжу. Еще немного, и разорвал бы меня, проклятый. Сама виновата, дуреха. Разлежалась, разнежилась, о былом вспомнила!!! Вот и наказал Боженька. Его не обманешь, он все видит».

Мысли перекинулись на другое.

«Где теперь татей этих искать? Ушли они, пока с волком боролась. Ушли, и незнамо куда. В лесу в этом разве сыщешь? Можно цельный год бродить, а все без толку. Придется в город возвращаться и сызнова все начинать».

Дашка встала, пошатнулась, схватилась рукой за ствол дерева. Перед глазами вмиг заплясали радужные круги. Она наклонилась, восстанавливая дыхание, сплюнула тягучую слюну. В боку саднило все сильнее. Опять присела на поваленный ствол, рядом с поверженным волком, раздвинула клочья порванной одежды. Весь бок пропитался кровью, местами она еще не подсохла и стекала по ноге, оставляя бурые борозды.

Морщась от боли, стянула с себя остатки одежды, обнажившись до пояса. Хорошо, что ночью прошел дождь, и воды было вдосталь. Вдавила ногой мох, кое-как наклонилась, зачерпнула в ладошку воды и