недалеким, что обманули его. И золото такое желанное из рук уплывало. Мириться с этим он не желал, а потому взъярился еще больше. — Вы мне золото обещанное сами принесете! Если нет, так кишки вмиг на кулак намотаю!!!

Кистень напрягся, бросил взгляд в сторону загона, где, почувствовав неладное, бесновался лютый хозяйский зверь. Ежели удастся вырваться тому на волю, то тяжко придется. Демьян прав — порвет в один момент, и ахнуть не успеешь. Пока мысли эти проносились в мозгу Кистеня, словно легкие мотыльки, Митрий не стал ломать голову. Крякнув, он выпростал кулак и ударил Демьяна в голову. Уж на что Митрий был здоровяк, но от удара его Демьян только покачнулся и кафтан Кистеня не выпустил, а вцепился еще сильнее. Другой рукой махнул наотмашь, и Митрия словно ветром сдуло. Мгновение назад еще стоял рядом, а теперь барахтается в сене, пытаясь выбраться, и на чем свет поносит Демьяна с его силой неукротимой.

Но этих мгновений Кистеню хватило, чтоб высвободить руку и отскочить в сторону. Он выхватил нож и приставил к животу Демьяна:

— Сейчас я выпотрошу тебя, как карпа!!!

Демьян вторично махнул рукой, отбил нож и его пудовый кулак врезался в голову Кистеня. Свет вмиг померк для атамана. Он упал на колени, замотал головой, стараясь прогнать из глаз радужное сияние.

— А, тля!!! — завопил Демьян и поднял кулак, намереваясь добить атамана.

Лежать бы тому с раскроенной башкой, но Митрий, вовремя очухавшись, пришел атаману на помощь. Он изловчился и как кошка прыгнул Демьяну на плечи, в суматохе забыв о ноже. Демьян зарычал, стараясь сбросить Митрия с себя, но тот присосался словно клещ, все крепче сжимая шею палача.

— А!!! — завопил Митрий и, в довершение ко всему, вцепился в горло Демьяна зубами. Потекла кровь, и Митрий стал похож на вурдалака, которых рисуют в древних былинах: с окровавленным ртом, с выпученными глазами и белесым, словно смерть. От боли Демьян заверещал, закрутился на одном месте и завалился назад, подмяв под себя Митрия. Тот наконец отцепился и откатился в сторону, путаясь в полах кафтана и силясь подняться.

К Кистеню постепенно возвращалась сознание. Он встал, пару раз мотнул головой, прогоняя туман, и предметы стали приобретать привычные очертания. Различил Митрия, валяющегося в пыли, и Демьяна стоявшего над ним с оглоблей в руках. Кистень перевел взгляд на руку и увидел, что все еще сжимает кинжал.

— Ах ты, червь подзаборный!!! — Выплюнул сгусток кровавой юшки и бросился на Демьяна.

Тот уже поднимал оглоблю, чтоб обрушить ее на Митрия, но от толчка Кистеня полетел на землю, ударился головой о чурбак и затих.

— Режь его, атаман!!! — Митрий наконец поднялся на ноги, подскочил ближе. — Режь его, собаку такую!!!

И тут случилось непоправимое. Пес по имени Зверь могучей грудью выломал все-таки перегородку, вырвался на свободу и бросился на помощь хозяину. Это произошло настолько быстро, что ватажники ничего и сообразить не смогли, как пес вцепился в руку Кистеня.

Атаману несказанно везло в этот день. Кафтан был настолько толстым и плотным, что даже острые клыки собаки не смогли добраться до кожи, но руку сдавило словно тисками. Митрий, наконец вспомнив о ноже, выхватил и всадил лезвие собаке в бок. Пес взвизгнул, клацнул зубами, отпустил руку Кистеня и, повизгивая, пополз в сторону. Озверевший Митрий догнал пса и еще два раза, для верности, полоснул ножом.

После криков, стонов, ругательств установилась тишина. Ватажники, тяжело дыша, переводили дух.

— Здоров боров оказался, — пробормотал Митрий, вытирая кровь с лица. — Да и пес его… Истый зверь, как и хозяин.

— Пришлось потрудиться? — Кистень с трудом поднялся, оперся рукой о ствол дерева, кивнул на распростертого палача: — Живой?

— Живой пока. Дышит. Чего с ним делать-то?

— Прирежь его, пока не очухался. Без надобности он нам теперь.

Митрий кивнул головой, стянул шапку, перекрестился и нагнулся над Демьяном. В самый последний момент, как будто почувствовав что-то, Демьян открыл глаза, но было поздно уже. Нож из крепкой дамасской стали по самую рукоять вошел в грудь Демьяна. Он выгнулся, схватился рукой за рукоять, силясь вырвать, но Митрий нажал еще сильнее, и перестал трепыхаться Демьян. Только в самый последний миг в глазах у бывшего палача промелькнула тоска. Промелькнула и погасла. Наверное, оттого, что так глупо все вышло. А потом душа с легкостью покинула бренное тело хозяина.

Митрий встал, обтер нож о пучок травы, спрятал на поясе.

— Уходим отсюда, — поторопил Кистень. — Нечего здесь больше делать.

Ватажники, таясь, вышли в проулок и вскоре затерялись среди десятков похожих друг на дружку мелких улочек.

На следующий день они вновь наведались в город. Только теперь зашли через западные ворота, где народа было поменьше. Пропетляв по узким улочкам, Кистень с Митрием вышли к высокому тыну. Обогнув, оказались на задней части подворья напротив небольших, с виду неприметных, ворот. Здесь народу было немного, и Кистень с Митрием, укрывшись под раскидистыми деревьями, затаились, приготовившись ждать.

Вдоль ворот прохаживался стражник. Он откровенно скучал и от нечего делать глазел по сторонам на убогую картину.

— Ну, и где знакомец твой? — Митрий устал стоять на одном месте и присел на землю, подвернув под себя ноги.

— Не балабонь, — отмахнулся Кистень.

Что-то прикидывая в уме, он окинул взглядом высоту тына, местность вокруг, стражника. Губы зашевелились, шепча непонятные Митрию словеса.

«Колдует, что ли?»

Кистень обернулся к подручному:

— Жди здесь. Я мигом.

Он выскользнул из-под деревьев и направился к стражу.

Заметив незнакомца, воин приосанился, сразу вспомнив, что не просто он праздно шатающийся человече, а приставлен нести государеву службу.

— Куда прешь? — спросил грозно, положил руку на рукоять меча. — Не видишь, нельзя сюда.

— Да подожди ты ругаться! — Кистень остановился, примирительно поднял руку. — Знакомого своего я ищу, оттого и пришел сюды. А ты — сразу за меч хвататься.

— Нет тут твоего знакомого. И нечего тут шастать. Счас кликну Мефодия, начальника стражи — мало не покажется. Отведаешь батогов-то.

— Грозный какой, — насмешливо протянул Кистень. Делать нечего, придется подмазывать, иначе и вправду может прогнать. Достал монету, припасенную заранее, кинул стражнику: — Держи! Может, подобреешь.

Стражник поймал монету на лету, повертел в руках, попробовал на зуб. Морщины на лице разгладились.

— Ну, чего тебе? — спросил с ленцой в голосе. Видно, Кистень не первый, кто пытался узнать, что творится за высокими стенами. — Говори скорей, а то мне уже меняться пора.

Кистень безбоязненно подошел ближе. Стражник оказался не молодым уже воином, со смешной бородавкой возле самого носа.

— Знакомого я ищу, — повторил Кистень.

— Как кличут?

— Онуфрий. Давно я его не видал. Но в последний раз он здесь был. На том же самом месте, где ты стоишь.

— Знаю такого, — кивнул страж.

— Позовешь его?

— А чего не позвать, позову. — Стражник расслабился, оперся о стену. — Тебя-то как кличут?