Не ведал тогда Кистень, что многих не досчитается после кровавой стычки в лесу и самому только чудом удастся уйти из-под мечей дружинников. И всегдашнее чутье подведет, не напомнив своему хозяину об опасности. Не знал, а так бы повернул в другую сторону и исчез среди бескрайних лесов и болот.

Когда скрытно подошли к месту, намеченному для засады, Кистень расставил ватажников вдоль дороги, а сам влез на высокое раскидистое дерево и затаился, приготовившись ждать. Неширокая дорога, где едва могли разминуться две телеги, в этом месте делала крутой изгиб. Передние телеги ежели попадали в какую беду, оставались невидимыми для тех, кто шел позади. На это и рассчитывал Кистень.

Когда почти стемнело, показалось двое конных воинов.

— Сторожко идут, — пробормотал Кистень, весь обратившись в слух и стараясь хоть что-то рассмотреть в сгущающийся тьме. — Ну, ниче. Даст Бог, управимся.

Воины, тихо переговариваясь и шурша опавшей листвой, проехали под самым деревом. Кистень даже вроде бы расслышал смех и криво улыбнулся, ибо знал, что последует далее. Этих двух беспечных горе- сторожей приголубят его подручные. Не успеют и ахнуть, как вознесутся их бренные души на последний суд к Господу. Жалости к ним не испытывал. Сами виноваты. На то и воины, чтоб дозор блюсти, а не беспечно по сторонам глазеть. Прислушался. И точно, чудь погодя среди вечерних шорохов послышался едва различимый вскрик и опять тишина. Кистень перекрестился и в этот момент услышал скрип купеческого обоза, а затем показалась и первая телега.

— Ну, начнем, благословясь, — проговорил в бороду, сложил губы трубочкой и издал свист, подражая трели зяблика. И, повиснув на руках, спрыгнул на землю.

Тотчас, разорвав ночную тишину громкими криками, из-за деревьев посыпались ватажники, напоминая лесных духов, и закипела сеча. Разбойники нападали на опешивших купцов и тут же разили насмерть. Кому повезло, и кто оказался более расторопным, успел юркнуть под телегу и оттуда со страхом наблюдал, как лесные люди грабят купеческий обоз. При виде крови кони храпели и вставали на дыбы, стараясь оборвать постромки.

Кистень ринулся в самую гущу, туда, где заметил высокую, плечистую фигуру. То ли купец, то ли воин успел собрать вокруг себя таких же оружных воинов, и они, умело скрываясь за перевернутой телегой, отражали наскоки татей.

Некоторые ватажники, из самых нетерпеливых, начали грабить обоз, хватая все, что попадется под руку. Кистень и сам уже подумывал — не плюнуть ли на этих храбрецов и не кинуться ли к ближайшей телеге. Леший с ними, пусть махают мечами, а то, не ровен час, и подранить могут, а тогда вообще худо. Хоть и полагалась ему как атаману пятая часть всего добытого, но не стоять же в стороне, когда другие роются в купеческих сундуках.

Только так подумал, как в общем ходе битвы уловил что-то постороннее. Опасность почувствовал сразу, вмиг, да так явственно, что тут же и присел, опустив меч, и зашарил по сторонам глазами. От увиденного обдало холодом. С двух сторон дороги, отрезая ватажникам пути к бегству, приближались конные воины. Их было много, очень много и у каждого в руках по факелу, отчего местность озарилась вокруг словно днем. Воины пришпорили коней и кинулись на разбойников, разя мечами направо и налево. Многие ватажники не почувствовали опасность и продолжали набивать мешки добром, но тут же и гибли, обагряя кровью заморские шелка.

Кистень распластался по земле и пополз, поминая в душе всех святых, каких только знал. О сопротивлении и о своих товарищах не думал. Самому бы уйти да живым остаться. Юркнул под ближайшую телегу, немного перевел дух, прислушался и уловил за спиной шорох. Резко обернулся и нос к носу столкнулся с мужиком в дорогом кафтане. Бородатый купец здесь прятался от опасности и теперь во все глаза смотрел на разбойника. Недолго думая, Кистень выхватил нож, притянул опешившего купца за ворот кафтана к себе и всадил нож по самую рукоять в незащищенное горло, да еще и провернул для надежности. Купец успел только хрюкнуть и начал заваливаться на Кистеня, забрызгивая все вокруг кровью. Тот оттолкнул безжизненное тело и пополз дальше.

Несмотря на тучность, Кистень двигался споро, страх придавал силы. Вот и кусты. Только тут осмелился приподнять головы и встать вначале на четвереньки, а потом и во весь рост. И бросился бежать, раздирая лицо и руки в кровь о колючие ветки. Перевалив через неглубокую балку, столкнулся с одним из ватажников. Тот, было, схватился за меч, но, узнав атамана, молча пристроился следом. Пробежав пару сотен шагов, остановились, тяжело дыша. Кистень привалился к дереву, выплюнул сгусток крови. Ватажник, оказавшийся молодым парнем в порванной сермяге, присел рядом.

— Что будем делать, атаман? — прохрипел, поводя из стороны в сторону белками глаз.

— Счас… — Кистень справился с кашлем, обтер бороду. — Отдышусь маленько и далее двинем… Спасся еще кто? Никого не видал?

— Нет, — парень помотал головой. — Я, как увидал стольких воинов, сразу бежать бросился. И остальные, кто был со мной, тож… Илюха Кривой еще мешок с собой прихватил. Крикнул я ему, чтоб бросил его, не до того счас. Да куда там! Вот и поплатился дурень. Голова Илюхи и скатилась в этот мешок… — Парень замолк, повернулся к атаману. — Как же так, а? Выходит, ждали нас и о засаде нашей ведали? Так? Что скажешь, атаман?

— Ничего не скажу. Сейчас главное утечь, а потом видно будет. Но я знаю, с кого спросить и, если даст Бог живым остаться, разорву пополам того, кто виновен в этом.

— И то верно. Найти бы гниду, да на куски порвать, — парень замер, прислушался. — Вроде как ельник трещит. Чуешь, атаман?

Только успел сказать, как на поляну, раздвинув кусты могучей грудью, выскочил конь с седоком. В одной руке у того был факел, в другой меч. Лицо скрылось за отсветом пламени и не понять, то ли молодой он, то ли старый.

— А, вот вы где, разбойнички! — Голос оказался молодецким и даже задиристым. — Я вас сразу заприметил, как вы рванули, да все найти не мог, а теперь узрел. Добегались, тати!!! Ну, берегитесь!!!

Думать было некогда. Молодой ватажник шустрым оказался. Кубарем скатился под ноги коня и, когда тот от неожиданности встал на дыбы, всадил нож в брюхо и юркнул в сторону. И вовремя. Конь рухнул как подкошенный — еще немного, и придавил бы ватажника. Седок вылетел из седла, но подняться не успел. Навалился Кистень и вмиг перерезал горло, тот и рта раскрыть не успел.

— Быстрый ты, — проговорил Кистень, обтирая нож о пучок травы. — Если выберемся отсюда, то при мне будешь. — Спрятал нож, огляделся. Почти совсем стемнело и только в той стороне, где остался злополучный обоз, проглядывали искорки света. — Давай убираться отсюда, он мог быть не один.

Они опять кинулись в чащу и начали плутать, запутывая следы. Долго так бегали, но их все-таки выследили и, в конце концов, загнали в болото. Кистень сообразил быстро и, срезав тростник, сунул в рот.

— Делай, как я, — успел бросить напарнику и погрузился с головой в противную жижу.

Долго так сидели, Кистень уже счет времени потерял. Не в силах более терпеть, наконец решил вынырнуть на поверхность. Оглянулся — вокруг тишина. Наступил день, и сквозь склоненные густые кроны пробивались редкие солнечные лучи, наполняя лес причудливым светом. Шустрого паренька рядом не оказалось. Видно, потоп или захлебнулся от неопытности. Жаль, помощник не помешал бы. Кистень знал, что многие ватажники предпочитали погибнуть на воле, чем попасть в руки дружинников. Потому как смерть их ожидала лютая, страшная. Сперва руки-ноги отрубят, а, когда приговоренный намучается вдоволь, то и голову от туловища отделят. Бр-р! Кистень для себя такой смерти не желал, но в тот раз Бог миловал, не зря он призывал в помощь святых.

Долго пришлось бродить по лесу, пока вышел к людям — грязный, обросший, чуть живой. Потом всю зиму отлеживался у старика одного, за плату давшего приют. Того, кто навел на обоз тот злополучный, Кистень отыскал. И прирезал. И отца, и сынка его малолетнего — никого не пожалел. Жонка только молодая успела в лес убежать, да он и гоняться за ней не стал, а поджег избу и исчез, в который раз растворившись в лесу.

С тех пор, помня о своей неудаче, Кистень нападать на обозы не смел. С судьбой не шутят — неизвестно, как вдругоряд все повернется. Можно и жизнь потерять. Нашел новых ватажников, тех, что нонче с ним, да и начали промышлять мелкими делишками. Вот такими, как нынешнее. Кто знает, может, и выгорит чего.

Кистень закрыл глаза и, немного поворочавшись на неудобном ложе, заснул.