– Нет, дядя, я не могу ни на что пожаловаться. Но нельзя же заботиться обо мне до самой смерти.
Они говорили допоздна: об отце, о бабушке, о гарсоне Рызе и его жене, которые обобрали бабушку. Так он узнал историю питейного заведения «Лунный свет», мимо которого ежедневно ходил в школу. Сколько раз он видел худенького старичка с маленьким высохшим лицом, на котором торчали одни скулы и зияли глазницы глубоко запавших глаз. Так ведь это и был Рыза! Обычно он сидел у дверей своего заведения, греясь на солнышке. Говорили, что всеми делами в кабачке «Лунный свет» заправляет его жена.
В классе Халдуна учился один паренёк, который мало интересовался уроками, зато считался знатоком по части всех злачных мест в городе. Он был сыном владельца бара, в котором некогда служила Нериман. От него Халдун узнал, что питейное заведение «Лунный свет» давно называют «Под башмаком у жены».
От наглой и грубой содержательницы кабачка доставалось не только супругу. Редкий вечер проходил без того, чтобы она не затеяла драку с посетителями, ругаясь почище любого пьянчуги. Её удавалось утихомирить только в полицейском участке.
Так вот, оказывается, с какими людьми имела дела его бабушка! Халдун не мог и не хотел более думать обо всём этом и с головой ушёл в занятия.
Наступил день, когда он, закончив с отличием лицей, примчался в дом дяди Нихата. Глава семьи лежал в постели с высокой температурой.
– У него сильный грипп, – сказала тётя, встречая Халдуна на пороге. Они вместе пошли в спальню к больному. Маленькая Нермин сидела у изголовья отца и вытирала платком его вспотевший лоб.
– Ты все спрашивала, когда же приедет Халдун? Вот он закончил лицей и явился, – сказала Хикмет- ханым дочери.
Халдун приложился к дядиной руке, поздоровался с Нермин и сел на предложенный ею стул.
Поздравив его с успешным завершением ученья, Нихат-бей спросил:
– Итак, лицей позади, какие же теперь у тебя планы?
Халдун давно был готов к ответу на этот вопрос.
– Я поступаю на медицинский факультет.
– Отлично. Твой отец всегда мечтал видеть тебя врачом. Но как же ты намерен осуществить своё желание? Быть может, – улыбнулся Нихат-бей, – ты рассчитываешь на стипендию?
– На медицинском факультете нет, к сожалению, стипендий. Поэтому я поступлю в военно- медицинскую академию.
– Значит, ты решил стать военным врачом, поскольку в академии обучают за счёт государства? Против этого трудно возражать. Тем более, – подмигнул дядя, – что из столовой доносятся такие ароматы, которые способны возбудить аппетит даже у больного.
Тётя приготовила в честь Халдуна отличный праздничный ужин. Хозяин дома не желал более обращать внимания на свой грипп. Он поднялся с постели и сел вместе со всеми за стол.
Бутылка ароматного вина подействовала лучше всякого лекарства. Нихат-бей ел с большим удовольствием, оживлённо разговаривал и смеялся. Время от времени он поглядывал на Нермин. Через шесть лет, когда Халдун закончит медицинское образование, ей будет пятнадцать. Ещё три года у Халдуна отнимет военная служба. Таким образом, в общей сложности через девять-десять лет они смогут стать парой. Для Нермин это хорошая перспектива. К тому времени и она закончит лицей. А разве они могли бы найти для своей дочери кого-нибудь лучше Халдуна?
Нихат-бей наполнил вином стакан и залпом осушил его.
Ночью они говорили об этом с женой.
– Сегодня за столом, – сказала Хикмет-ханым, – когда наша дочка щебетала «братик Халдун, братик Халдун!», сердце моё замирало от волнения. Если бы я не боялась смутить нашего мальчика, то тут же сказала бы, что их надо обручить.
– О, здесь надо действовать осторожно. Ты же знаешь, как щепетилен Халдун. Я надеюсь, что мне удастся уговорить его поступить в университет. Но сейчас просто невозможно заговаривать о браке с Нермин. Ведь он мог бы подумать, что я соглашаюсь взять на себя все расходы только потому, что прочу за него свою дочь.
– Делай, что хочешь, но уговори его.
– Попытаюсь, но я не уверен в успехе. Юноша слишком похож на своего отца. А ты не можешь не помнить, как твёрдо придерживался он своих убеждений и принципов. Именно потому Мазхар и покинул этот мир в самом расцвете сил… Да, трудно, очень трудно уговорить Халдуна, не задев его самолюбия.
– Но ты уж постарайся!
Нихат-бей действительно не пожалел сил. К каким только аргументам он не прибегал! Его доводы, словно тысячи ручейков, сбегались в большую реку. В конце концов Халдун дал согласие поступить на медицинский факультет Стамбульского университета.
И всё же Халдун сомневался в правилвности своего решения. Ведь он не был их родным сыном. На его обучение уйдёт немало средств… Чем он мог отплатить им за такую щедрость?..
В то лето они отправились в Стамбул все вместе. В одном из дачных пригородов Нихат снял прелестный, утопавший в зелени коттедж.
Ранним утром все вчетвером шли на пляж, купались в море, после чего старшие возвращались домой.
Нермин особенно любила эти часы. Хотя ни отец, ни мать не препятствовали её играм с братиком Халдуном, всё же без родителей было как-то вольготней. То же чувствовал и девятнадцатилетний Халдун, невольно засматривавшийся на ноги и бёдра не по возрасту развитой Нермин. Но более всего он любовался её золотистыми локонами. Его охватывало чувство глубокого счастья, когда, укрывшись с Нермин в тени деревьев, он брал в свои грубоватые ладони её маленькие руки и начинал рассказывать девочке одну из сказок Андерсена.
Это было чудесное лето! А через год они снова приехали в Стамбул. Им повезло, прошлогодний коттедж ещё не был сдан. И всё было, как прежде, только Халдун отметил про себя, что Нермин похорошела, а в её взгляде появилось что-то новое.
Вечером, когда взошла луна, они спустились в сад. На чистом небе ярко светила луна и сверкали звёзды. Но в гуще деревьев, куда они забрались, было почти темно.
– Как вы думаете, я повзрослела? – спросила Нермин.
– И даже очень.
– Благодарю вас! Но это и только…
– Нет, ты не только повзрослела, – сказал Халдун и, немного помедлив, добавил: – Ты очень похорошела… – Он привлёк Нермин к себе и поцеловал в губы.
Они опустились на траву возле ствола упавшего дерева.
– Я всю зиму думал о тебе, – сказал Халдун.
– Вот как? Почему же вы мне не писали?
Некоторое время они сидели молча. Нермин вспоминала минувшую зиму —дождливую и бесконечно долгую. По ночам слышался глухой рокот моря. И ей было очень тоскливо, а от Халдуна подолгу не приходили письма.
– Но ведь я, хоть и редко, писал твоим родителям, – нарушил наконец тишину Халдун. – Впрочем, и тебе писал не однажды.
– А я ни разу не получала!
– И получать было нечего. Эти письма не отправлялись…
– Почему же?
– Я не мог этого сделать. Боялся оказаться в неловком положении. Ты была ещё слишком мала, чтобы вести самостоятельную переписку.
– А сейчас?
– О, теперь ты стала вполне взрослой девушкой!..
Это лето они провели в прогулках, задушевных беседах и встречах в саду при луне. А расставшись, всю зиму обменивались письмами, полными горячих признаний.
Нермин и не думала прятать послания своего наречённого. Поэтому Хикмет-ханым не стоило особого труда их прочитывать. Её поразили глубина и серьёзность чувств, захвативших юного Халдуна и
