— Чушь. Это худшее оправдание, которое я когда-либо слышала.

— Очень жаль, что для тебя это чушь, — заявил Алекс. — Жаль, что такую важную полосу моей жизни ты оцениваешь как чушь.

Он уставился в пустой стакан.

— Я ее так не оцениваю, — ответила я. — Просто не понимаю, почему в отместку за свои несчастья надо делать мне гадости.

— Знаю. Не надо. Это подло. Вот я и стараюсь найти этому объяснение. Ты — последний человек в мире, которому я хотел бы причинить боль. А так получается, что все-таки это делаю, почти каждый день. Я думаю… Думаю, ты прекрасно со всем справляешься, у тебя хорошая работа…

— У меня отвратная работа!

— И ты в ладах сама с собой.

— Я… я… я просто яичница-болтунья!

Алекс с любопытством посмотрел на меня:

— Как бы там ни было, твоя жизнь идет по уже накатанной колее, и я тебе не нужен. Я просто пытался предостеречь тебя от такого раздолбая, как я. Чтобы ты порвала со мной… Но на самом деле я этого вовсе не хочу. Я хочу тебя.

— Да ты никогда и не думал обо мне! Не думал даже тогда, когда я очутилась в Кэмдене, за много миль от дома, с больной ногой.

— Поверь мне, думал. Думал о тебе всю ночь. Тогда я и начал разбираться, почему наши отношения складываются подобным образом.

— Они так складываются потому, что ты большая эгоистичная свинья.

— Нет, Мел. Это потому, что я боюсь… боюсь силы моих чувств к тебе.

Алекс яростным движением отбросил прядь волос, упавшую ему на глаза.

— Честно. И я хочу поверить в себя, чтобы быть с тобой.

Я сощурилась.

— И больше я бояться не намерен, — продолжил Алекс.

— Да уж.

Он крутил в руках пустой стакан.

— Нет. Я хочу раз и навсегда разобраться в своей жизни. Мел, я думаю… — Он бросил на меня быстрый взгляд и снова уставился в стол. — Если ты согласишься остаться со мной… все-таки согласишься… если ты еще не ненавидишь меня так, как я сам себя ненавижу, думаю, мы могли бы… если бы ты простила меня, если бы дала еще один шанс, может, мы… будем жить вместе? Хоть немного. Просто чтобы проверить, осилим ли мы следующий шаг. После Рождества, я думал — не поискать ли нам где- нибудь комнату или квартиру?

От неожиданности у меня отнялся язык.

— Мы толком друг с другом и не общались с тех пор, как я вернулся, — ораторствовал Алекс. — Вечно заняты, вечно беспокоимся из-за чужих дел, а о собственных позабыли. — Он с надеждой взглянул на меня. — С тех пор как я уехал в Фулхэм, мы почти не видимся.

— Ты уехал подальше, — уточнила я. — За четыре тысячи миль.

— Да, но я же вернулся. Я пытался разобраться в себе. Привести свою жизнь в порядок. Я объяснял тебе, что просто не хотел форсировать события. Но теперь я заново все обдумал. И понимаю, что ты была права на все сто. Мы созданы друг для друга.

Я и забыла, что это была моя собственная мысль.

— Будем ходить по магазинам. Сделаем это нашей традицией. Ну, что думаешь?

Алекс смотрел на меня; я отметила его спокойствие. Потом я опустила глаза и увидела, что он нервно постукивает ногой, будто отбивает танцевальный ритм. Внезапно я ощутила, как же сильно меня влечет к нему.

— Не знаю, что и сказать, — проговорила я. — Выходит, я все это время провела с твоим злым близнецом?

Алекс сжал мою руку:

— В некотором смысле — да.

Я отняла руку:

— Ты меня пугаешь.

— Извини. Я вчера раздумывал над этим до глубокой ночи.

— Понятно. — Я разглядывала скатерть, уши у меня горели. К такому я не привыкла. В моем мире «встретимся, поговорим» означало услышать, что у кого-то что-то не ладится на служебном, любовном или дружеском фронте. Я мрачно подумала, как справляется с такими проблемами Лили, знаменитая подружка Аманды. Ей же, наверное, делают предложения пятнадцать раз на дню. А она просит ухажеров сначала купить ей квартиру, после чего посылает их куда подальше, а квартиру оставляет себе.

— Тебе не обязательно решать все прямо сейчас, — прошептал Алекс, заботливый король хиппарей.

— Разве?

— Конечно, нет. Я не хочу на тебя давить. — И он вдруг расплылся в знакомой ухмылке. — Хоть ты и сводишь меня с ума, тыквочка.

Вот это уже больше похоже на него.

— Значит, у тебя не в порядке с психикой?

— Я на грани отчаяния.

— Хорошо. Для тебя полезно. — Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

Алекс встал и, не говоря ни слова, принес нам еще по чашке кофе. Я разглядывала его широкую спину, пока он стоял у стойки бара.

Внезапно меня охватило возбуждение. Жить вместе! Проводить в постели долгие, ленивые воскресенья, вместе готовить, ходить по магазинам, болтать всю ночь напролет, плескаться в ванне. Больше никаких возвращений домой в одиночестве, никаких пустых квартир! Собственно, квартира и не была пустой, но в ней так не хватало тепла. Званые вечера и приглашения на двоих. Конечно, это все буржуазно и нудно… но это мне так нравилось! Алекс все еще торчал у стойки, нервно барабаня пальцами по деревянной поверхности. Мое сердце смягчилось. Легко ли ему было попросить об этом? Наверняка не один час думал. А ему ведь еще надо Чарли все рассказать. Ура! А я все выложу Аманде, которая вечно давала мне понять, что я, с ее точки зрения, для Алекса недостаточно хороша. И — боже мой! — я встречусь с его родителями. В моем воображении сразу возникли парочки из рекламы мебели — они вечно из-за чего-то дрались подушками. Вот и мы так будем. А куда мы отправимся?

Алекс получит от родителей на Рождество крупную сумму, и мы вложим деньги во что-нибудь замечательное. А если повезет, то они и ренту нам назначат… К тому времени, когда Алекс вернулся с двумя капуччино, я уже выбирала материю для занавесок.

Алекс плюхнулся за стол.

— Признайся, уже обдумываешь цвет занавесок.

— Не говори ерунды. Я пытаюсь все как следует взвесить.

— Что тут взвешивать? Мы же не жениться собираемся.

— Полагаю, что нет.

— Давай, тыквочка, скажи «да». Это будет классно. Обещаю быть смирным. Ни Чарли, ни регби, только преданность тебе двадцать четыре часа в сутки.

— Лясивый кобель, — сказала я.

— Просто мою душу переполняют благие намерения, — поправил Алекс. — Боже, не дай мне остаться непонятым.

Я смотрела на него.

— Во что же я на этот раз впутываюсь?

— Ты говоришь «да»?! Она сказала «да»! — завопил Алекс на весь бар. Будучи англичанами, а не американцами, посетители не разразились аплодисментами, а лишь недовольно оглянулись на нас, как на пару горластых идиотов.

Остаток вечера мы провели, увлеченно обсуждая, где, как и когда. Мы сошлись на чем-нибудь милом