Со мною порою

такое бывает...

Тоска, словно пуля,

мой мозг пробивает.

И я, как на фронте

когда-то солдаты,

На помощь зову:

выручайте, ребята!

И стены во тьму

пропадают мгновенно.

В доспехах, с мечом

возникает Айвенго;

С длинною шпагой

и чуточку пьян

В плаще мушкетерском

спешит д'Артаньян.

А вон, вижу,

знак подает Зверобой

И верных индейцев

ведет за собой.

Копыта стучат

недалеко. И вот

Въезжает отважный

гидальго Кихот.

Становится тесно

в каморке моей

От верных, из детства

пришедших друзей.

Звучат голоса:

кто обидел, скажи?!

От мести священной

злодей не сбежит!

А я отвечаю:

спасибо, ребята!

Мне помощь нужна

проскочить в кандидаты.

Меня... Но сближаются

тесные стены.

Друзья исчезают...

Лишь слышно: измена!!

Хотя историю вспять не повернешь, однако впадать в пессимизм из-за этого не следует, так как история и без поворачивания идет именно туда, куда ей нужно. А если уж вы непременно хотите, чтобы вернулись старые мерзости, наберитесь чуточку терпения, и вы дождетесь новых мерзостей, которые будут, может быть, еще более мерзкими, чем старые мерзости. Таким умонастроением были проникнуты записки бывшего прохвоста сталинских времен, приуроченные к шестидесятилетнему юбилею Великой Октябрьской социалистической революции и потому озаглавленные «Шестьдесят лет в огню борьбы». Прохвост автор послал записки в ЦК КПСС. Оттуда их направили в президиум Академии наук, а из президиума их спустили в Институт идеологии, дабы отреагировать на них надлежащим образом. Ученый Секретарь института, полистав рукопись, но не вникнув в нее, вызвал МНС. Хе-хе-хе, сказал он, вот на эти бумаженции надо подготовить отзыв. Автор, конечно, псих, недобитый сталинист. Но надо проявить терпимость. Он — старый член партии, посты занимал. И вообще, время сейчас не такое, чтобы. Так что если в случае чего, то было бы разумно. Отнесись, в общем, с полным взаимопониманием. Задача ясна, сказал МНС, но я попрошу дать знать в отдел кадров и в сектор, что я выполняю ответственное поручение. Так чтобы они не очень и вообще. Само собой, сказал Ученый Секретарь. Но о содержании рукописи никому ни слова! Она засекречена.

Выйдя от Ученого Секретаря, МНС заглянул в отдел кадров и сказал, что он уходит в президиум АН, что соответствующие указания из дирекции к ним сюда поступят в ближайшие минуты. Заместительница заведующей кадрами (сама заведующая в это время сбежала из института по своим женским болезням) раскрыла было рот, чтобы сказать некую пакость, но на всякий случай этого не сделала. Кто разберет этих «гениев», подумала она, сегодня он — рвань, а завтра, глядишь, в помощниках у вождей ходить будет, а тогда держись, со свету сживет, сволочь бородатая. Затем МНС вышел на большую лестничную площадку и несколько минут курил, прислушиваясь к беседе лучших людей института — Смирнящева, Качурина, Тормошилкиной, Булыги. Лучшие люди обсуждали награждение Леонида Ильича орденом Победы за заслуги в войне, окончившейся более тридцати лет назад. Качурин взахлеб рассказывал о выдающихся подвигах Брежнева, о коих он узнал из недавно выпущенной биографии Брежнева и его мемуаров, опубликованных в журнале «Новое время» и во всех газетах. Тормошилкина клялась честью, что мемуары Брежнев писал сам, что они — явление в литературе и что если за них Леониду Ильичу присудят Ленинскую премию по литературе, то это будет справедливо, поскольку с литературной точки зрения они превосходят... МНС слушать речь Тормошилкиной далее не стал. У выхода на малую площадку он столкнулся с Вирусиком, которая только что узнала потрясающую новость и умчалась сообщить ее Тормошилкиной и прочим лучшим людям института. На малой площадке тоже было полно народу. Хихикали по поводу награждения Брежнева орденом Победы и по поводу его мемуаров. Кто-то сказал, что Они Там совсем одурели. Кто-то сказал, что теперь Ему осталось вставить в нос кольцо и подвесить к ушам консервные банки. Или объявить себя царем. Нет, лучше императором, ибо царь противоречит марксизму-ленинизму, а император — нет. Кто-то сказал, что Эти Кретины теперь наверняка дадут Ему Ленинскую премию по литературе. Вот потеха будет! Учитель выдвинул проблему: что лучше — старый Брежнев или новый Сталин? Добронравов сказал, что старый Брежнев и есть новый Сталин, а если это смотрится комично, так вспомните старую истину насчет повторения истории в виде трагедии (один раз) и фарса (другой раз). Качурин, который успевал трепаться на обеих площадках сразу, сказал, что он с этим не согласен. Добронравов рассказал анекдот «армянского радио». Армянское радио спрашивают, может ли тигр проглотить Брежнева. Отвечает: может, но после этого три дня тигр будет орденами какать. Учитель рассказал анекдот о роли Брежнева в войне. Жуков