столике стояла пузатая бутылка армянского коньяка и несколько стаканов. Ислам плеснул коньяку в стакан Алхоева. Обслуживать капитана он не собирался.

— Алхоев… — едва слышно прошептал Стольников. Его тело била дрожь. — Тебя мама учила… прессу вверх ногами… читать?

Алхоев с досадой отшвырнул газету. А Стольников дотянулся до коньяка. Он около минуты наполнял свой стакан. Но налил только до половины. Двумя руками поднес ко рту и выпил. Были слышны лишь судорожные глотки и клацанье зубов о стекло. Возвращение к жизни всегда дается тяжелее, нежели приход смерти. Посидев некоторое время со склоненной над столом головой, разведчик наконец выпрямился. Алкоголь совершенно не брал его здоровый организм. Он лишь почувствовал невыносимую боль в отмороженных кончиках пальцев рук и ног. Сжав кулаки, Стольников спокойно посмотрел на Алхоева.

— Где прибор, капитан? Я буду задавать этот вопрос до бесконечности, пока ты не сойдешь с ума. А тебе недолго осталось.

— Прибор у Жулина. Но куда он ушел — я не знаю. Чечня большая.

— Чечня?

— Мы же в Чечне?

Алхоев выдохнул и почистил зубы языком.

— Сашья, я тебя убью все равно. Но у тебя есть выбор. Или я буду убивать тебя долго, сутками, или просто приставлю пистолет к твоей виску и нажму на курок. Есть разница?

— На курок нельзя нажать, Алхоев. Нормальные люди нажимают на спусковой крючок.

— Ислам! — позвал полевой командир и погладил бороду.

Боевик быстро зашел в морозилку и выволок оттуда труп.

— Узнаешь?

Антон с ужасом глядел в застывшие голубые глаза Пушкова и не мог поверить, что это тот самый начальник разведки бригады, которого он знал. Он видел его окоченевший труп, переломы на руках и ногах и понимал, что подполковник умер не самой легкой смертью.

— Что скажешь? — продолжал, жадно глядя в лицо Стольникову, Алхоев.

Происходящее здесь и сейчас выглядело ирреально, так что кружилась и болела голова.

— А что ты хочешь от меня услышать? — Саша покрепче охватил себя руками. Озноб понемногу стал отступать.

— То же самое будет с тобой и твоими людьми, если я не получу навигатор.

— Как подполковник оказался в твоих руках?

Алхоев рассмеялся.

— Я же знал, Сашья, что он лично бросится тебя спасать! Вы же друзья, да? Большие друзья… В гневе человек беззащитен, как ребенок. Нельзя брать Магомеда Алхоева одним разведвзводом…

— Убийца ты, Алхоев. Жадная, мерзкая тварь, — выдавил Стольников. Ему хотелось вскочить и схватить за горло сидящего перед ним боевика. Но он понимал — не время. Силы неравны. — Знаешь, о чем я сейчас подумал, Алхоев, — процедил капитан. — Я хочу, чтобы ты убивал меня сутками.

— Что?

— Не глухой. Ты все услышал. А Жулин донесет навигатор до штаба бригады. Этот — донесет. И там выяснят, почему он тебе так важен, что ты даже память о брате за него готов продать.

По лицу Алхоева пробежала судорога.

— Не серди меня, Сашья.

— Да пошел ты на хер, волчара!.. Убивай меня часами, сутками. А я буду улыбаться тебе! Но только все-таки убей! Потому что если ты не сделаешь этого, я найду тебя и вставлю головой вперед твоей маме туда, откуда ты появился! И пусть твой папа тебя переделывает!..

Алхоев откинулся на спинку стула. Он уже начал понимать, что толку от всех этих мероприятий, включая разговор по душам, не будет. Больше всего ему хотелось взять нож и начать резать русского. По сантиметру. Порезал — рюмочку выпил. Порезал еще — еще рюмочку. Но тогда навигатор для него будет потерян навсегда. С разочарованным видом Алхоев приказал себе успокоиться, закурил и бросил пачку сигарет на стол, поближе к капитану.

— Что ты за человек такой, Сашья? По-хорошему ты не понимаешь, по-плохому — тоже. Что с тобой делать? Я из-за тебя как Ленин. В постоянных бегах. Я ведь не прошу тебя Родину продать. Просто отдай то, что принадлежит мне. Я даже готов с тобой поделиться. Мне — прибор, тебе — жизнь.

Сигарету Стольников прикурил, но делиться не пожелал.

— Твои люди все равно окажутся в засаде! — вскричал вдруг Алхоев. — Их возьмут у пещеры, у самого входа!

Стольников на мгновение замер, отрывая сигарету от губ.

«Пещера? Какая пещера? Вход в пещеру? — Саша выпустил дым в потолок. — Мы вышли через водный канал, к водопаду. Я не знаю, где вход в пещеру. А он утверждает, что мы оказались здесь, выйдя из пещеры. Значит, сюда как минимум два входа?..»

От мысли, что Алхоеву не приходит в голову зачистить зону водопада, у Стольникова поднялось настроение.

— Чему ты улыбаешься, русский капитан? — вскипел Алхоев. — Я сказал что-то смешное?

— Не обращай внимания, я о другом думаю. Не о нас с тобой.

Он поднял взгляд на приблизившегося с бутылкой, чтобы наполнить стакан полевого командира, боевика.

Продолжая держать в зубах сигарету, разведчик вскочил со стула и профессионально, вложив в удар вес тела, вбил кулак в лоб Ислама. Чувствуя, что нос сломан, и ощущая ужасную боль, от которой хлынули из глаз слезы, Ислам заорал и упал на Алхоева. Удержать вес двух тел хлипкий стул не смог. Хрястнув во всех соединениях, он сложился, как карточный домик. На полу возились полевой командир и боевик…

«Кажется, это называется — „не теряя позиционного преимущества“», — пронеслось в голове капитана, и он с разворота пробил ногой в челюсть Исламу. Дотянуться до Алхоева было невозможно — тот был закрыт телом Ислама, как щитом. По хрусту костей и по ставшему вдруг тяжелым телу боевика Саша понял, что тот без сознания. Удар был рассчитан на попадание в висок, но два часа в морозильной камере сделали свое дело — капитан промахнулся. Однако и того, что случилось, оказалось достаточно. Стольников сумел вырубить Ислама.

Капитан бросился к двери.

— Взять его!.. — захрипел Алхоев, пытаясь выбраться из-под тела весом в центнер. — Взять!..

Но брать было некому. Разве что самому.

Рванув дверь на себя, Стольников почувствовал за спиной тяжелое дыхание. Помня, чем закончилась его схватка в ложбине, Саша решил в контакт не входить. Подсев, он опять с разворота, но уже рукой, пробил в пространство позади себя. Расчет был верен. Почти приблизившийся к нему вплотную Алхоев получил сокрушительный удар в живот. Издав хрюкающий звук, он сел и наклонился. Добавив два раза по загривку, уже не по-боксерски, а как в драке, сверху — чтобы просто ошеломить, Стольников побежал по коридору.

С того момента, как он встал, и до того, как буквально пополам переломился Ислам, прошло не более пяти секунд. Саша понимал, что сейчас все зависит лишь от скорости его движения. В его распоряжении не более трех-четырех секунд. Вдвое меньше времени полевому командиру Алхоеву понадобится, чтобы достать оружие и передернуть затвор. Скорость полета выпущенной из «кольта» сорок пятого калибра пули — тысяча метров в секунду. А сколько метров за это время пробежит он, Стольников?

До конца коридора оставалось двадцать метров…

Еще двадцать метров, и — свои!

Шум водопада достиг слуха Жулина, едва он вбежал на пригорок.

Обессиленный, он упал на колени и повалился на бок. Влажные пальцы перехватили автомат, и