нестерпимый жар тут же высушил мокрые пятна на горячем металле. Оружие раскалилось, как при стрельбе. Человек привыкает к жаре, железо — нет.

— Где они? — тяжело дыша, прохрипел Айдаров.

Последние три километра они бежали, не останавливаясь. Они рвались к своим, и эта жажда единения была сильнее усталости. Желание быть рядом в минуты опасности двигало ими всегда, но не случалось еще ни разу, чтобы они не встретились в назначенном месте. Бывало, часть группы отходила, но об этом было известно, и другая часть, догоняющая, меняла маршрут. Но сейчас не было возможности известить своих.

Это и пугало больше всего. Баскаков знает, что связи нет, — и уходит с места дислокации, не уведомив всех. Что могло подвигнуть его на это? Только смертельная опасность.

Смертельная…

— Куда они могли податься? — спросил Пловцов, понимая между тем, что ответов у друзей не больше, чем у него самого.

Удерживая винтовку на согнутой руке, Айдаров спустился к водопаду. Камни и осыпь торопились вперед него, так что, когда он оказался у воды, она уже бурлила.

— Здесь следы и кровь! — крикнул он.

— Разумеется! — ответил ему Ключников. — Там лежали раненые Маслов и Лоскутов и всю площадку истоптали наши берцы!

— Здесь следы босых ног и каких-то онучей! — отозвался снайпер. — И кровь разбрызгана по камням! Если только Лоскутов с Масловым не подрались, то подрались Баскаков с Ермоловичем!

Склонившись к земле, как следопыт, он стал взбираться наверх, повторяя маршрут чужих, поднимавших наверх раненых разведчиков.

Пловцов с Жулиным обошли водопад и вскоре встретились с поднявшимся Айдаровым. По напряженному лицу снайпера струился пот.

— Их увели… — сказал он.

— Кто?! — вскричал Жулин.

Вдалеке послышались выстрел и звук. В безоблачную раскаленную синь, чуть забирая вправо, уходила красная ракета. Сигнальная растяжка, установленная Ключниковым, дала знать о появлении людей Алхоева.

— Два километра, — даже не посмотрев в сторону ракеты, бросил Жулин. — Они будут через десять минут.

— Айдаров, ты можешь определить направление движения здесь, наверху? — Пловцов сделал несколько шагов с высотки и оглянулся. — Куда повели наших?

Снайпер спустился к нему и уверенно двинулся на северо-восток, изредка бросая взгляды под ноги.

— Они особенно и не скрывают, куда идут! — прокричал он. — Кроме того, наши могут что-нибудь скинуть для ориентира.

Он оказался прав. Не прошли они и ста метров, как Жулин, бросившись в сторону, поднял с земли зажигалку.

— Мамаева, если не ошибаюсь! Говорил же ему как человеку! — не покупай кресало с пьезо- элементом! В ночи как щелкнет — у меня аж холод по спине!

Пловцов толкнул его плечом и поправил ремень пулемета.

— Олег, если они ушли недавно и Айдаров знает направление, почему нам не обойти их?..

Жулин поднял голову и прищурился. Перед группой раскинулась панорама сложного рельефа. Поднимающиеся, как тяжелые волны, вдалеке от берега возвышенности… По виднеющимся за ними скалистым очертаниям угадывалось ущелье.

— Ты за этими высотками видел поселок?

— За ними.

— Теперь понятно, куда они идут. Айдаров! — Прапорщик повернулся к снайперу. — Ты можешь определить, как давно их увели?

— Я забыл в бригаде свой хрустальный шар, товарищ прапорщик!

— Молчать, — огрызнулся Жулин и метнул в сторону ущелья хищный взгляд. — Приготовиться к марш-броску. Время в пути — сорок минут. Мы должны перехватить их в ущелье. Им тяжело, они несут Маслова. Если Лоскутов умен, а он умен, он тоже прикинется «тяжелым»!

Группа скатилась с пригорка и двинулась на северо-восток. Уже через двадцать минут стало заметно, как она чуть отклоняется от заданного маршрута влево. Можно было принять и вправо. Но слева раскинулась вплоть до ущелья «зеленка».

Они еще не знали, что через несколько минут после того, как войдут в нее, сами окажутся в засаде…

Оглушительный выстрел вспорол тишину подземного коридора. Осыпав голову Стольникова снопом искр, пуля срикошетила от стены, угодила в потолок и впилась в тяжелую входную дверь. По тупому, мощному удару капитан понял, что дверь не пробита насквозь. Прошив первый стальной лист, она застряла в створке. Проще говоря, мечта выбить ее ногой выглядела наивно.

«Если она закрыта, мне конец», — успел подумать Саша.

Она на самом деле была закрыта. Но выстрел Магомеда сыграл с ним дурную шутку. Услышав удар изнутри, находившийся снаружи боевик машинально откинул в сторону засов и потянул дверь на себя.

Увидев полоску света, Стольников с разбегу ударился о створку и вылетел наружу вместе с запоздалым вторым выстрелом Магомеда. Удар тяжелой дверью по голове сбил боевика у входа, и он, нелепо шевеля руками и переступая ногами, отошел назад и замер.

В мгновение сообразив, что вокруг, снаружи, никого больше, а этот, что стоит, еще пару секунд будет не опасен, Стольников развернулся, прихлопнул дверь и задвинул засов на место. И только потом, оттолкнувшись от стены укрытия, шагнул к боевику.

Тот уже пришел в себя и был готов к встрече. Ему мешала кровь, заливающая глаза, но он быстро стирал ее и двигался вполне осмысленно.

Автомат стоял рядом с дверью, в руке боевика был тесак. Между капитаном и человеком Алхоева было не более двух метров. Схватить АКС не получится. Значит, нужно сделать так, чтобы потом взять его, уже никуда не торопясь.

Шагнув влево, Стольников качнул в ту же сторону боевика и, когда левая нога бандита стала опорной, пробил по его бедру голенью. Мощный лоу-кик подсек боевика, но Стольников не торопил события. Судя по всему, двое были заперты внутри, и только один находился снаружи. Форсировать события не следовало. Тесак длиною полметра не нож, руку не перехватишь…

Стольников знал, что сейчас левое бедро боевика онемело, и это сбивает с ритма. И он снова ударил по тому же месту.

На этот раз бандит подсел и выпрямился уже не так лихо. Лицо его залила розовая краска гнева и боли. Однако он не кричал о помощи и не выкрикивал ругательств. Первое убедило Стольникова, что они здесь одни, второе — что боль оказалась сильнее желания выругаться.

Махнув рукой, капитан заставил боевика выбросить тесак ему навстречу. Не выбивая оружие, а просто освобождая себе место для маневра. Стольников ударил ладонью по лезвию так, чтобы оружие ушло вправо от него. Удерживая равновесие и занимая исходное положение, бандит снова оперся на левую ногу.

Третий удар Стольникова потряс бандита, и он что-то прокричал. В крике этом было больше злобы, чем отчаяния, но капитан видел — на левую ногу человек Алхоева может теперь только слегка опираться, и не более.

Внезапно, с места и без размаха, он правой ногой ударил боевика в грудь. Тот шагнул назад и, чтобы вернуться, снова напряг левую ногу…

Держа руку наотмашь, чтобы рука бандита, реши тот рубануть капитана, сошлась с его рукой, Стольников сблизился с боевиком и ударил в отбитое бедро уже не голенью, а коленом. Удар повалил бандита на землю, и было видно, что встать он уже не сможет.