— Понял, две минуты, — ответил пилот.

— Останови машину здесь, — обратился я к Мадлен.

Она сбросила скорость. Машина начала останавливаться, пока не замерла на месте. Мы выскочили из машин.

Я махнул рукой, чтобы все мои спутники продолжали движение в заданном мною направлении на открытую ровную площадку впереди. Сам я побежал к оставшемуся позади холму, держа в правой руке пулемёт.

Забравшись на холм и присев за гребнем, я стал наблюдать за разворачивающимся в деревне действом. Расстояние было приличным и холмы загораживали вид, но я отчётливо видел отдельные хижины, объятые пламенем, пригибающихся к земле и перебегающие с места на место фигуры людей.

В деревню на полном ходу влетела машина и почти сбила с ног одну из фигур. Человек отскочил в сторону и от пояса полоснул очередью из своего оружия по машине. Водитель перестал существовать, и авто въехало в пылающую хижину. Тело стрелка тут же подбросила в воздух неведомая сила, и он рухнул на землю, как сломанная кукла, срезанный чьим-то метким выстрелом.

В деревне началась мясорубка. Две соперничающие организации столкнулись друг с другом, попутно истребляя всех и вся. Сколько это будет продолжаться? Не знаю. Но наш самолёт должен быть здесь вот- вот.

Радоваться было рано. Из-за холма показались две машины, идущие в нашу сторону. Скорее всего, они заметили садящийся самолёт.

На площадку ожидания вылетела кавалькада мотоциклистов. Это были мои ребята. Сверху с тихим шелестом садился самолёт. Едва он коснулся земли, двери в салон раскрылись, и все дружно, не тратя слов, начали заскакивать один за другим внутрь, складывая свои мотоциклы на подходе к самолёту.

Я лежал на гребне холма и наблюдал за быстро приближавшимися машинами. Затем упёр пулемёт прикладом в плечо, снял с предохранителя, прицелился и выстрелил длинной очередью по первой машине. Пули рвали корпус машины, изрешетив её со всеми, кто в ней находился. Авто уткнулось в какой-то камень и застыло, перестав быть функциональным изделием, напоминая теперь, скорее, груду металла, чем транспортное средство. Водитель второй машины круто свернул вправо и укрылся за невысоким холмом.

Я оглянулся. Все уже были в самолёте. Из открытой двери торчал Бекас и, держа своё оружие наготове, махнул мне рукой. Я повернулся в сторону преследования, выпустил по вершине холма ещё одну длинную очередь, поднимая в воздух кучу пыли, камней и травы. Это заставит преследователей залечь на несколько секунд, а большего мне и не надо.

Затем достал из нагрудного кармана моего жилета два продолговатых цилиндра — мины, позаимствованные мною у Литмановского во время нашей последней встречи, привёл их в боевое положение и одну за другой швырнул их по обе стороны от холма, который только что обстрелял из пулемёта. Мины шлёпнулись на землю, распустив ленты-датчики. Датчики среагируют на шаги, как только преследователи подойдут к минам достаточно близко. Мина выстрелит в воздух заряд, и шрапнель сверху поразит всё живое рядом.

Такие мины были в арсенале спецназа и не раз спасали группы от преследования. После такого сюрприза любая преследующая партия заляжет, не зная чего ещё можно ожидать, тем самым давая драгоценное время уходящей группе.

Сразу после этого я повернулся и, что было сил, рванул к самолёту. Я скакнул в люк, бросив внутрь пулемёт. За спиной громыхнул взрыв. Какие-то ретивые парни всё же решили, что могут обойти меня с флангов, за что и поплатились.

Самолёт взмыл вверх, низко стелясь над землёй, уходя прочь от деревни. Я захлопнул дверь, последним заскочив в самолёт, и рухнул в кресло. Вот теперь я мог немного расслабиться.

Рядом со мной на сиденье плюхнулся Бекас.

— Встречаются две дамы в Одессе, — начал рассказывать анекдот Виталий. — Одна говорит: 'Знаешь, Римма, а я — только что из салона красоты!' А та ей: 'И шо, закрыто было?!'

Все, кто был рядом расхохотался. Хорошо, когда всё возвращается на круги своя! Семья Делакруа сидела вдалеке и не слышала, что сказал Бекас, но обернулась на наш хохот.

Матильда слабо улыбнулась, не понимая о чём это мы. Как тут объяснишь, что это от того, что мы всё ещё живы и возвращаемся на базу без потерь и с полными карманами?!

Я взял из рук Микульского трость и взглянул на неё. Тут же на меня накатила новая волна. Шакал в моей руке снова сверкнул глазами, и я отключился.

В просторном кабинете в особняке, принадлежащем управлению разведки в Константинополе в удобных креслах сидели трое: Бруцевский, Микульский и я. Самолёт приземлился пол-часа назад. Все, кроме меня и профессора отправились отдыхать. Нам предстояло перейти к следующему этапу. Мы сидели и обменивались информацией, заполняя недостающие пробелы в общей картине.

— Может ты теперь объяснишь, как ты вышел на Шакала? — Спросил слабо улыбаясь Пан Директор.

— Я просмотрел записи и сделал некоторые выводы. В отношении излучателя: во-первых, он должен быть мобильным, настолько, что может быть свободно перемещён одним человеком.

— Почему одним? — Поинтересовался профессор.

— В целях сохранения секретности. Если опираться на древний трактат, описывающего умельца, создавшего излучатели, то действовал он в одиночку. Вот и ответ. Во-вторых, мы знаем имя излучателя — Шакал. Имя исключительно личное, намекающее на внешний облик. Значит, что-то мобильное в виде шакала. Какое-то изображение, статуэтка или что-то ещё. Третье, излучатель должен выглядеть, как предмет повседневного обихода, не слишком дорогим, чтобы не привлекать внимания, но и не слишком расхожим, чтобы не быть заброшенным. Четвёртое, когда я увидел старосту той деревни, держащего в руках вполне европейскую трость, что совсем не вязалось ни с традициями местности, ни с культурой — это был первый звонок. Когда я увидел, что трость имеет рукоять в виде головы шакала, сомнения исчезли. Теперь в отношении местоположения. Немцы размещали излучатель где-то на востоке Уганды, англичане — на юге Судана, ты, Глеб — на самом севере Кении.

— Получается слишком большой ареал, — вставил Бруцевский.

— Совершенно верно.

— Тогда как же ты выдвинулся на поиски?! Ведь искать неизвестно что, пусть даже с твоими допущениями, в таком огромном районе, это что искать иголку в стогу сена! — Веско заявил Микульский.

— Конечно, — согласился я. — Тут пришёл на помощь ещё один фактор, на который я ни как не мог рассчитывать ранее. У меня появилось стойкое чувство, что надо двигаться именно туда.

— Ты продолжаешь морочить мне голову всеми своими секретами!

— Работа такая, — просто ответил я.

Я не мог открывать тайну трости и своё отношение к ней. Как говорил старина папаша Мюллер: 'Что знают двое — знает свинья'. Не смотря на то, что трость сейчас у нас, партия ещё не сыграна.

С точки зрения сохранности миров, большой роли место нахождения трости не играло. Если бы её не надо было перемещать обратно на Землю, где она и должна была быть, её лучше бы было вообще не трогать.

Теперь надо было закончить дело и отправить излучатель на Землю. Вопрос только: кому доверить?

— Странно только, что конкурирующие группы ринулись туда же, — задумчиво сказал я.

— Ничего странного, — отозвался Бруцевский. — Одна группа шла по вашему следу, а вторая, которая, собственно, и уничтожила деревню, о вас не знала, но шла на перехват соперников шедших за вами. Это был бельгийский отряд 'коммандос' из Конго. Занесло их далековато — через всю Уганду, но тут