Я немного расслабился, пытаясь отдохнуть перед встречей с группой. Матильда многозначительно смотрела на меня. Я отрицательно покачал головой. Она обиженно надула губы.

Нет, дорогая моя Фемина, ничего сегодня не выйдет, как и вчера и позавчера. Дело не в моём пуританском воспитании и не в моих моральных устоях, а в том, что теперь-то нельзя терять внимания ни на секунду.

А я, что греха таить, увлекался, когда был с женщиной, особенно с такой, как моя маленькая разбойница. Не получалось у меня, как у Джеймса Бонда, одновременно обнимать одной рукой женщину и отбиваться от врагов свободной рукой.

Джеймс Бонд, пожалуй — герой всех мужчин. Спасать мир, знать успех у женщин и выбирать самых красивых из них, не считать денег, ездить на дорогих машинах, чего можно ещё желать от жизни?!

Матильда подулась для порядка ещё минуту, затем подсела ко мне, положив свою голову мне на грудь. Я вдыхал запах её волос и думал о том, что ничего другого мне в жизни не надо. Лежи себе с прекрасной женщиной рядом, смотри на звёзды и наслаждайся звуками ночи.

Девушка незаметно уснула. Я осторожно освободился от её объятий и передвинулся, стараясь не разбудить. Прошёл ещё один час, прежде, чем я стал собираться. Был мой черёд сторожить лагерь, так что все остальные крепко спали, полностью доверив мне свою безопасность.

Едва я зашевелился, Франсуа поднял голову. Чуткий у парня сон! Я тихо поднялся и пошёл из лагеря, дав сигнал Франсуа, что всё в порядке. Медленно и осторожно я шёл в ночь, стараясь не нарушать обычный ритм местной жизни, чтобы не выдавать своего присутствия и не всполошить всю живность в округе. Пока мне это удавалось. Отойдя от лагеря на пол-километра, я замер, присев на землю и стал ждать.

Ждать пришлось не долго, через пятнадцать минут Микульский вышел на связь, сказав что всё готово. Я ответил, что тоже готов. Я протянул вперёд руку и в ту же секунду почувствовал лёгкое прикосновение к своим пальцам. В тот же момент передо мной появился Бекас. За ним последовали остальные ребята, последним появился Глеб. Мы коротко обменялись приветствиями.

— Где Литмановский? — Поинтересовался я.

— На пути сюда, ответил Бекас.

Я посмотрел на Микульского. Лицо его было очень худым, щёки всё ещё были ввалившимися, но в газах был тот же блеск, что и раньше. Хорошо, были бы кости целы, а мясо нарастёт!

Я оглядел группу. Все были сосредоточены. Я коротко изложил диспозицию, достав коммуникатор, указал местоположение деревни, обозначил позиции, которые мне хотелось, чтобы ребята заняли и рассказал о своём плане.

Бойцы внимательно слушали. Потом все стали собираться и двинулись в сторону объекта. Перед отходом Лимон протянул мне бельгийский ручной пулемёт. Я поблагодарил его за заботу и хлопнул его по плечу. Ко мне подошёл Виталий и посмотрел мне в глаза. Я пожал ему руку, и мы разошлись. Микульский пошёл со мной к лагерю.

— Голоден? — Спросил я его.

— Нет, спасибо. А ты изменился.

— Что ты имеешь в виду?

— В прошлую нашу встречу ты просто был пассажиром, теперь же помог мне перебросить группу. Что-то произошло, за время моего отсутствия?

— Кое-что. Растём, знаешь ли, — туманно ответил я.

— Ну и ладно. Что с излучателем?

— А что с ним? — Не понял я.

— Как ты на него вышел?

— Просмотрел записи, какие собрали в том доме в Найроби.

Микульский задумчиво кивнул, потом продолжил.

— Там не могло быть ничего особенного, так как я не знал где и что. Я и сейчас не слишком много знаю.

— Я просмотрел не только твои записи, но и записи тех, кто, кроме тебя, ещё находился в доме.

Профессор посмотрел на меня долгим взглядом, ожидая продолжения.

— Там имелось немного дополнительной информации, я всё проанализировал, взвесил, и вот я здесь.

— Откуда ты знаешь, что это то, что надо?

— Есть только один способ проверить.

— Как ты собираешься это проверить? Я, например, не знаю как он работает.

Я задумался. А ведь он прав! Моя версия могла оказаться просто совпадением и не иметь никакого отношения к излучателю, который мы ищем. Но, нет. В записях, прослушанных мной промелькнула одна подсказка. Да и семейное предание Разумовских недвусмысленно описывало суть дела.

— Долго рассказывать, но в записях говорились о некоторой вещи.

— Мне надо знать точно.

— Это пока является секретом, и, учитывая обстоятельства, разглашению пока не подлежит, — сухо отрезал я.

У меня была уверенность, что я знаю ответ, но не мог я рассказывать то, что поведала мне Разумовская, что узнал я от Дракона. Это была семейная тайна и не терпела постороннего присутствия. Верность семье, которую я совсем недавно приобрёл, заставляла меня молчать.

Я, конечно, доверял Микульскому, но его уже выпотрошили. Кто знает, что ему могли вложить в голову?! Ведь зачем-то его оставили в живых. У немецкой разведгруппы был приказ начальника: поддерживать пленённого профессора в живых. Самого главного барбоса, занимавшегося профессором, допросить не удалось, а остальные понятия об этой части не имели. Глеб может и не знать, что происходит и сообщить нашим противникам все данные. Я не мог рисковать людьми.

— К тому же, насколько я понимаю, других версий у тебя нет, — попытался я подсластить горькую пилюлю, видя его вытянувшееся лицо. — Поэтому проверим эту, а если ты, как эксперт, скажешь, что это не то, будем искать дальше.

— Ладно, я всё понимаю, ты прав, — согласился Микульский.

Остаток пути до лагеря мы шагали молча. Через десять минут мы уже были на месте. Микульский прилёг отдохнуть, а я продолжал тянуть караул. Спать мне не хотелось, и я прогонял все детали плана нашего утреннего визита в деревню.

Утром, пока все совершали утренние процедуры, я, с помощью своего коммуникатора, стал,сканировать,окружающее пространство. После некоторого времени, потраченного в поисках, я, наконец, обнаружил то, что искал.

Не более, чем в пятидесяти километрах от нас по нашим следам ехала колонна из пяти машин. В тридцати километрах к западу от нужной нам деревни двигалась другая колонна людей с серьёзными лицами. Двигались они на мотоциклах. Я насчитал восемнадцать человек.

На завтрак времени не было, и я изложил моим спутникам план наших действий, возможные сценарии развития событий и предполагаемые действия каждого. Я заставил всех повторить задания, потом убедился, что у каждого имеется оружие, оно действует и готово к использованию. Я внимательно оглядел лица. Все были совершенно серьёзны, однако ни тени страха или сомнений я не нашёл. Это хорошо.

Я взглянул в глаза Матильды. Она смотрела на меня с большим доверием и уважением. От меня ждали если и не чуда, то решения всех проблем. Мне это не очень нравилось по многим причинам.

Во-первых, из чисто практических соображений, во-вторых, трудно соответствовать образу, который, к тому же, не сам создавал.

Девушка, пожалуй, была сейчас наиболее слабым звеном. Ничего не попишешь, оставлять её в лагере я не мог. Не известно как будут разворачиваться события, но нам уже дышали в затылок наши