Я сидел в нашем Ми-17. Мирный рокот двигателей и вибрация корпуса несколько убаюкивали, и всё равно я никак не мог привыкнуть к перелётам в вертолёте.

Рядом со мной на скамье дремал мой коллега Виталий, позывной Бекас. Я удивлялся его завидной способности засыпать в самых немыслимых условиях. Ещё двадцать минут назад мы вели перестрелку с духами, а теперь он мирно почивает на заслуженных лаврах. Надо сказать, что Виталий Жаворонкин был моим земляком и близким другом на протяжении последних восьми лет. Он был снайпером в нашей группе. За свою птичью фамилию он и получил прозвище Бекас. Весельчак, Виталий мог долго рассказывать давно всем известные анекдоты и, всё равно, вызывать смех. Таков был его дар.

Рядом в салоне сидели ещё четыре члена группы: Дуплет — Виктор Мальков, Туча — Леонид Хмарин, Фагот — Роман Фаготкин и Лимон — Эдуард Филимонов. Дуплет получил своё прозвище за умение укладывать пули, выстреленные дуплетом из пистолетов с обеих рук в одно пулевое отверстие, которое получалось у него почти идеально круглым. Он заслуженно гордился этим своим талантом и всякий раз употреблял слово 'дуплет', когда предоставлялась такая возможность. Нетрудно догадаться, что прозвища остальных трёх офицеров образовались от их фамилий.

Дуплет был нашим радистом, Туча — нашим медиком, Фагот — специалистом по взрывному делу. Лимон был моим заместителем и специалистом по разведке. Эдуард мог расположить к себе почти любого человека. Его открытая улыбка подкупала. Люди считали его безобидным, но некоторые, желающие использовать его безобидность, жестоко ошибались. Удар его ножа всегда был неожиданным и роковым, вне зависимости от того был оппонент, ошибшийся в нём, рядом или в десяти шагах.

Туча, он же Лёнчик для близких друзей, не смотря на свой возраст — тридцать четыре, был совершенно лысым. Ему постоянно предлагали попускать солнечных зайчиков, используя кожу его гладкого, как колено черепа, на что он философски отзывался, что 'в сумерках его жизни солнца не бывает'. Философом он стал в процессе своего неудачного брака. Зато полтора года назад он вполне удачно развёлся и жил теперь долго и счастливо в полном одиночестве. Для нас он был ценен тем, что мог сотворить чудо, изготовив нужное лекарство из подручных средств. Также Лёнчик мог сотворить отраву, антидота которой не было. В общем, эскулап он был тот ещё.

Фагот был добряк, хлебосол и не умолкал, пока трудился над взрывчаткой. Роман мог взорвать что угодно и когда угодно. Думаю, что в роддоме его уронили на пол и разбили голову. Чтобы скрыть несчастье от матери, виновники установили ему вместо головы компьютер. Только так можно было объяснить его талант всё скрупулёзно рассчитать и учесть все малейшие нюансы. Фагот легко запоминал огромное количество информации, которую потом выдавливал из себя по мере надобности.

Ещё одна особенность его характера — он что-то шептал, пока работал с взрывчаткой. Я как-то его спросил, зачем он всё время трепется, пока возится с взрывателями. На это он мне негромко ответил: 'Это заговор такой, чтоб всё получилось'. Ерунда, конечно, но работало всё, как по нотам. По мне хоть пой, хоть пляши, если надо, но задачу выполни. Фагот свою задачу выполнял.

Я гордился своей группой, гордился тем, что был её командиром. Ребята подобрались отличные, понимали мы друг друга с полуслова, не тратя много времени на объяснения. Во внеслужебной обстановке мы все были равны, при исполнении обязанностей мой авторитет командира был непререкаем, как и должно быть.

Я закрыл глаза, вспоминая недавние события.

Группа работала по одной большой организации нелегальных торговцев оружием и наркотиками. В силу необходимости, мы преследовали один небольшой, сравнительно, отряд в горах на Северном Кавказе. Мы, по привычке, продолжали их называть духами. Этот небольшой отряд, являвшийся частью организации, шёл с грузом оружия. Наша задача была: перехватить этот караван.

Мы остановились у одного небольшого горного посёлка. Посёлок ничем не был примечателен среди других таких же горных деревушек. Всё же одна особенность у него имелась. Через него проходило множество контрабандных караванных троп. Само собой, такое обстоятельство не могло остаться незамеченным с нашей стороны, поэтому в посёлке у нас было своё доверенное лицо.

В деревне он был уважаемым человеком. Я буду называть его Асланом, хотя, конечно, его настоящее имя совсем другое. Аслан, на сколько мне известно, успешно работал с нашей организацией много лет.

Мы незаметно расположились в небольшой рощице неподалёку от посёлка. Место нас устраивало потому, что со склона было прекрасно видно пол-посёлка, а, главное, дом Аслана. Уже рассвело и жизнь в посёлке кипела. Аслан должен был подать условный сигнал, и тогда мы могли встретить его в условленном месте.

Я лежал в кустарнике и в бинокль наблюдал за домом. Вспоминались слова старой песни: 'Хазбулат удалой, бедна сакля твоя . . .' Прошли столетия, а хижины в этом посёлке мало чем изменились. Сложенные из камней, они, скорее, напоминали маленькие крепости, чем жилища. Были, конечно дома и побольше и поновее, но это там, внизу, в долинах в больших деревнях и городках. Здесь в горах мало что менялось.

На краю посёлка виднелась и старая башня, каких много на Кавказе. Хотя она сейчас и не использовалась, а всё равно была солидным оборонительным сооружением, способным выдержать обстрел из лёгкого стрелкового оружия. Оружием потяжелее выкурить засевших там людей тоже было бы не просто.

Минуты медленно тянулись, а нашего Аслана всё не было. Я не люблю ждать, особенно зная, что с каждым мгновением расстояние между нами и духами увеличивается. Но ничего не поделаешь, не все лёгкие дороги — самые короткие. Тот кто думает, что спецоперации — это одна большая перестрелка с бесконечными патронами, морем вражеских трупов и несколькими джедаями с мегасаблями, жестоко ошибается.

Очень много времени уходит на подобные ожидания. Всё нужно делать аккуратно и осторожно, чтобы, не дай Бог, чего-нибудь не испортить. Ставки в такой игре, как всегда, очень высоки — человеческая жизнь. Что-то напутал, поспешил — спалил агента. 'Спалил' — означает, что человек больше не жилец. Кто тогда будет с вами работать, как получать информацию?

Информацию такого плана можно получать только через агентов, поэтому так и говорят: 'по агентурным данным'. Даже целое направление работы называется 'агентурная разведка'. Нет, друзья мои, своего доверенного человека подводить нельзя и всегда помнить, что это именно он ходит по острию ножа.

Наконец Аслан появился из дверей своего дома и повесил на крюк возле дверей медный чайник. Это и было условным сигналом. Медный чайник на крюке означал, что у Аслана есть ценная информация, и он готов передать её нам в условленном месте немедленно. Я ещё некоторое время наблюдал за домом и Асланом, убеждаясь, что за ним нет слежки.

Я поручил Лимону продолжать наблюдать за деревней и организовать прикрытие, если потребуется. Сам связался с Фаготом, наблюдавшим за местом встречи, и убедился, что в месте встречи всё спокойно и там нет никаких сюрпризов. Затем, я направился на встречу с нашим доверенным лицом. По дороге ко мне присоединился Фагот.

В течение всего разговора мы продолжали быть настороже, готовые к любым сюрпризам, и наблюдали за окружающей обстановкой. Оружие наше было снято с предохранителей и готово к использованию.

Аслан был пожилым худым человеком с орлиным носом и небольшой седой бородкой. Он рассказал нам о том, в каком направлении ушли духи, о чём говорили, как были одеты, сколько их, кто старший и прочие полезные вещи. Я передал ему оговоренную стандартную сумму денег, чтобы уважаемый чувствовал заботу о нём и, исключительно в знак уважения, а не как гонорар за информацию. Я не могу с уверенностью сказать о его всех мотивах помогать нам, но одна причина, известная мне, всё же была.

На Кавказе большое значение имеет семья, клан. Если кто-то принадлежит к другому клану, многие правила, которые хороши для своих, на чужих не распространяются. Если это враждующий клан, то все методы борьбы с врагом приемлемы.