Секретарь стоял чуть поодаль и разглядывал доспехи. Он не проявлял никакого волнения и спокойно продолжал ждать контакта. Секретарь был профессиональным разведчиком и ни одним движением не выдавал, что ждёт кого-то. Люблю работать с профессионалами!

Я подошёл к секретарю посольства и, остановившись немного позади него, произнёс условленную фразу: 'Хорошие были доспехи'. Он, не глядя на меня, произнёс: 'Они и сейчас в отличном состоянии'.

Мой контакт тихо, не поворачивая головы произнёс с лёгким, едва уловимым акцентом:

— Вы хотели встретиться по какому-то важному делу.

У меня не было ни времени ни желания играть в слова. Поэтому я сразу перешёл к главному:

— Совершенно верно, если покушение на принца Карлоса вы считаете достаточно серьёзным поводом для встречи.

— Продолжайте, — не повышая голоса и не поворачивая головы, но явно заинтересовавшись, ответил секретарь.

— В мои руки попали документы, которые могли бы пролить свет на некоторые детали покушения. Мне бы не хотелось составлять траурный репортаж.

— К чему вся эта секретность? Вы могли бы просто принести их в посольство.

— Вы бы поверили мне? Когда вы просмотрите документы, вы поймёте почему я не сделал этого.

— Хорошо, какой ваш интерес в этом?

— Повторюсь: мне не хочется составлять отчёты о траурных церемониях . . .

— Оставьте, мы — взрослые люди. Вам было бы всё равно, не имей вы своих причин, чтобы передавать эти документы мне.

— Вы правы.

При этих словах по лицу секретаря скользнула лёгкая улыбка. Я продолжил:

— У меня есть причины, частью личные, частью финансовые.

— Теперь понятно, будем считать ваши мотивы достаточно серьёзными — удовлетворённо протянул секретарь.

— Знаете, я чувствовал бы себя немного спокойнее за тысячу австрийских крон.

— Это несусветная цена!

— Я думал, что жизнь принца чего-то стоит в Испании, — продолжал играть я свою роль.

— Хорошо, вы получите деньги, — обратился ко мне испанский разведчик.

— Здесь и сейчас.

— Вот чеки на предъявителя, — с этими словами секретарь протянул мне несколько чеков.

— Вы смеётесь, я предпочитаю наличными, — возмутился я, забирая чеки и кладя их в карман.

— Я не ношу с собой золото в таком количестве, так что ничего другого не будет в любом случае. Где документы?

Секретарь не поворачивался, в точности выполняя мои инструкции.

— Здесь, — я протянул ему серо-голубой увесистый конверт.

Секретарь раскрыл конверт и, достав один из листков, быстро пробежал его глазами. Подняв брови, он слегка повернул голову в мою сторону и спросил:

— Как к вам попали эти бумаги?

— У вас есть свои секреты, у меня — свои. Скажу только, что некоторые маленькие скандалы раскрывают некоторые тайны.

Секретарь помолчал, анализируя информацию. Он не мог не знать о скандале в семье английского торгового представителя здесь в Вене. Не мог не знать и о его репутации. Вопрос в том верить ли документам . . .

— Вы такой же журналист, как я — солистка местного оперного театра.

— Как угодно, однако мне пора, — распрощался я и двинулся вон из зала.

Я вышел из музея через дверь, выходящей на боковую улицу, затем зашагал шаркающей походкой прочь от музея к машине и делая крюк, подражая походке весьма пожилого человека, старательно сутулясь при этом. Я перешёл на другую сторону улицы, нырнул в подворотню одного из домов, прошёл насквозь внутренний дворик и вышёл на другую улицу. Пройдя квартал, я сделал пару поворотов и, убедившись, что за мной никто не следует, пошёл к моему автомобилю.

Знание города, в котором работаешь — не роскошь, но жизненная необходимость. Как когда-то учили нас, город нужно знать лучше любого полицейского, живущего в этом самом городе. Делай своё домашнее задание, изучай город, и знание будет оплачено сторицей.

Бумаги, переданные мною испанской разведке, в основном, были подлинными, но парочка была специально сфабрикована нами. Бумаги включали в себя расписки в получении крупных денежных сумм разными лицами, включая нескольких сотрудников испанского посольства здесь в Вене, голографические планы и схемы резиденции, принадлежащей испанскому посольству с пометками, распорядок дня августейшей особы.

Всё бы это не было столь интересным при других обстоятельствах, но в середине этой недели в Вену должен был прибыть принц Карлос, о чём было широко известно. Схемы, вложенные в конверт, давали чёткое представление о резиденции, в которой должен был остановиться принц. По началу он планировал жить в одном месте, но позже принял предложение императора остановиться во время своего визита во дворце австрийской короны.

Все документы, положенные вместе, должны были заставить задуматься человека, сколько-нибудь понимающего, что это всё могло значить. Во всяком случае, работники, отвечающие за безопасность принца — наследника испанского престола, обязаны были проверить полученную информацию.

Я сел в машину и поехал в аэропорт, где я должен был сдать машину назад агентству, у которого арендовал её. Мой путь лежал сначала в Афины, потом на один из греческих островов.

Причиной моей поездки было совсем не то, что я хотел полюбоваться развалинами Акрополя и храмом Аполлона, хотя само по себе это было бы очень интересно. Ехал я туда по совсем другой причине.

Мне было известно, что на острове Миконос сейчас находился Самуэль Лафитт. Тот самый Лафитт, личность которого маячила за некоторыми теневыми операциями по всей Европе. Благодаря нашим заботам, пресса пролила свет на его связи и его личность, теперь его стали разыскивать в разных странах в связи со шпионской деятельностью. Не желая попадать в свет прожекторов, Лафитт отправился на небольшой греческий остров, пережить первую волну поисков, понять, что произошло и спланировать свою будущую деятельность. В Лондон он возвращаться не стал, что, в общем, было разумно.

О нашей предполагаемой встрече Лафитт, разумеется не знал. Не знал он и тех, кто подложил ему дохлого кота в его работе. Я должен был поставить жирную точку в его славной карьере. Предполагаемая встреча будет только частью другой большой операции.

Я долетел до Афин, а после из порта Пирей до Миконоса добрался пассажирским паромом компании 'Дилос Лайнес'.

Остров открылся в лучах заходящего солнца. Он поднимался из моря светло-коричневой каменистой глыбой, кое-где оживлённый скупыми зелёными пятнами редкой растительности. Город, приветствовавший пассажиров парома, радовал глаз белым без исключений цветом своих кубической формы домов.

В довольно большой гавани порта я в числе остальных пассажиров парома сошёл с трапа и ступил на серые плоские шлифованные камни пристани. Такие же камни устилали широкую набережную, окружавшую порт. Я двинулся в зарезервированный для меня номер в небольшой гостинице 'Талос'.

Мне приходилось идти по узеньким улочкам без названий, по мостовой из такого же серого камня, как и набережная, разделённого белым раствором. Чистые улицы по обеим сторонам были заполнены маленькими кафе, ресторанчиками, лавками и магазинчиками. Понять где заканчивается одно заведение и начинается другое, было невозможно.

Разноцветная толпа людей, толпившаяся здесь, была смесью местного населения и приезжих туристов. Солнце уже село, но на улице было светло от множества зажжённых фонарей. Из раскрытых настежь дверей кафе исходил тонкий аромат крепкого греческого кофе.

Готовился он по тому же рецепту, что и турецкий, но упаси вас Бог назвать здесь кофе турецким! Если вы всё же совершили ошибку, вам придётся выслушать лекцию о приоритетах, о том кто кого учил и