— У Мов Меррер за городом.

Он расхохотался, но в его смехе прозвучало легкое раздражение.

— Я хотел сказать, у какого импресарио? Бернайма, Симуры?

— Ох… я ни у кого…

Мованн, казалось, удивился, но он прекрасно умел владеть собой.

— Значит, будем вести переговоры напрямую?

— Да.

— Сколько вы хотите?

Я взглянул на Мов. Мы не так представляли себе ход разговора…

Ему, должно быть, стало нас откровенно жаль, ибо его холодный взгляд потеплел, в нем мелькнуло дружеское участие.

Мов пожала плечами.

— Господин Мованн, вчера в восемь часов вечера Морис не стоил и трех франков… В десять часов он стоил столько, сколько самый щедрый из продюсеров готов был ему предложить…

Я был благодарен ей за помощь. В некотором смысле Мов было в кого пойти. Я узнавал сноровку Люсии.

Мованн с задумчивым видом потирал щеки, затем достал из ящика коробочку с египетскими сигаретами и закурил, одновременно отвечая на телефонный звонок…

Какой-то тип звонил ему из Рима насчет совместного производства фильма. То, что я слышал, казалось мне сложным и непонятным.

Беседа продолжалась около десяти минут. Похоже, что продюсер совсем про нас забыл. Я бросал тревожные взгляды на Мов, умоляя ее глазами взять на себя разговор о цифрах. Чтобы меня успокоить, она несколько раз медленно опускала веки.

Наконец Мованн повесил трубку.

— Прошу меня извинить… На чем мы остановились?

Он на мгновенье прикрыл глаза рукой.

— Ах, да… Я сделаю вам одно предложение. Если сценарий, который я вам покажу, вас устроит, мы подпишем на три миллиона, и вы предоставляете мне право на продажу второго фильма с увеличением до десяти, согласны?

Я потерял дар речи. Три миллиона! Сумма казалась мне чрезмерной. Это я столько стою, я, здоровый балбес, которому еще нет и девятнадцати! Мованн неправильно истолковал мое молчание.

— Мой дорогой, Теллан, сами подумайте, насколько второй фильм — рискованная для всех затея. Он либо подтверждает ваш вчерашний успех, либо аннулирует его, третьего не дано… Мы с вами словно в орлянку играем, что выпадет, орел или решка.

— А у вас есть что-нибудь на примете? — спросила Мов.

Он нажал какую-то кнопку. Вошла секретарша с унылой внешностью прилежной старой девы.

— Мадмуазель Анн-Мари, у вас есть экземпляр «Лошади спят стоя»?

— Да, месье…

— Принесите мне его!

Она исчезла так же незаметно, как и появилась.

— Сценарий готов, — объяснил Мованн. — Я искал исполнителя на главную роль. Написано по мотивам одного американского романа. Что-то там о наследственности. Потрясающе! Отец одного мальчугана казнен за убийство. Воображение парня вовсю работает и не дает ему покоя. Он уверен, что наследственность должна сказаться… В конце концов он-таки совершает убийство. А впоследствии узнает, что отец был осужден невинно!

Он с таким энтузиазмом рассказывал об этом сценарии, что я прямо загорелся.

— Отлично, я согласен.

Мованн удивился.

— Прочтите вначале…

— Ни к чему, мне уже нравится, и я доверяю вашему вкусу.

Мое поведение сбивало Мованна с толку. Его, человека, привыкшего иметь дело с финансовыми тузами и крупными дельцами, с ловкими импресарио и осторожными дистрибуторами, смущала эта сделка с двумя столь молодыми людьми. Я чувствовал, что он предпочел бы иметь дело с каким-нибудь пройдохой. Выражение его лица красноречиво свидетельствовало о том, что он в действительности о нас думает.

— В таком случае я подготовлю контракт, взяв за основу то, о чем мы с вами говорили. Загляните…

Он полистал свою записную книжку.

— …в конце недели; вас устроит?

— Э-э… да…

— Вы предпочли бы позднее?

Плевать я хотел на контракт. Что я предпочел бы, так это тотчас же получить монеты. Мов вмешалась и на сей раз.

— Знаете, господин Мованн, если бы вы могли заплатить нам аванс, нас бы это устроило.

— У вас нет денег? — осторожно поинтересовался продюсер.

— Мы не хотим больше ничем быть обязанными моей матери…

— Ах, вот оно что…

Тут, как раз появилась секретарша со сценарием, и Мованн распорядился выдать нам чек на пять тысяч франков в счет будущего контракта.

— Только не надо его кроссировать! — попросила Мов. — У нас нет счета в банке.

Мованн не выдержал, поднялся из-за стола и, обогнув свое телефонное заграждение, встал передо мной.

— Мой дорогой Теллан, вы производите на меня впечатление довольно странной «кинозвезды»! Я не люблю вмешиваться в частную жизнь актеров, которых приглашаю работать, но позвольте мне сказать, что я сожалею о вашей… э-э… ссоре с Люсией Меррер. Именно теперь она была бы вам особенно полезна.

Мы с Мов залились краской. Почувствовав, что он нас обидел, Мованн после паузы сказал как ни в чем не бывало:

— Поскольку мы обо всем договорились, хочу вас предупредить, что съемки начнутся в ближайшее время. Эту роль должен был играть Алекс Дидье, но еще ничего не подписано, так как его фильм Лоран- Дома запаздывает уже на двенадцать дней…

Он положил мне руку на плечо.

— Что касается меня, то я этой задержке рад, ибо вы в тысячу раз больше подходите на эту роль. Кстати, фильм будет ставить Анри-Жорж.

Славное имя, которое он произнес, меня потрясло.

— Анри-Жорж! — пролепетал я.

— Да, именно. Можно сказать, вы родились под счастливой звездой!

Мы с Мов вышли, держась за руки. Она взяла сценарий, я — чек. Очутившись на улице, я поднял голову, почувствовав на себе чей-то настойчивый взгляд.

Я увидел стоящего у окна Мованна. В замешательстве я адресовал ему какой-то неопределенный жест, всю униженность которого осознавал сам и на который он не потрудился ответить.

До начала съемок Анри-Жорж несколько раз приезжал в Моншов. Это был невысокий, живой, вечно чем-то озабоченный человечек, которому не сиделось на месте. Он в некотором роде «снял с меня мерку». Мы вместе прочли сценарий. Анри-Жорж заставил меня высказаться о моем персонаже, чтобы увидеть, понятен ли он мне, дал дополнительные разъяснения и заверил, что все у меня должно пойти как по маслу.