Четыре раза в пересказе текста Еноха мы встречаемся с мыслью о том, что никто не может избежать испытующего взора Божьего. Он будет судить каждого, осудит нечестивого, все его дела и все его непочтительные слова в Его адрес. Вполне вероятно, что, стремясь оправдать свое аморальное поведение, лжеучителя отрицали реальную силу суда Божьего, но совсем необязательно думать, что они отрицали возможность Второго пришествия (это было совсем другое заблуждение, с которым вынужден был разбираться Петр в 2 Пет. 3:3–13); скорее всего, они вели себя так просто потому, что знали: когда Он придет, то принесет им, мягко говоря, неприятности. Итак, будут ли спасены члены церкви, учителя, которым верили и которые, очевидно, многих привлекли к себе, но при этом стремились к накоплению материальных средств? Может быть, Бог захочет вознаградить их, а не судить? Но Иуда занимает твердую позицию и утверждает, что нет никакой возможности скрыть от Бога ни слова, ни дела, которые оскорбляли Его.

Четыре раза в этом отрывке (в греч. оригинале) Иуда использует слово нечестие (и родственные слова). Этот эмоциональный термин описывает абсолютное моральное разложение и духовное падение, «неверие, отсутствие благочестия в мыслях и поступках»[365]. Четырехкратное использование данного термина показывает, какое важное значение Иуда придает ему: здесь представлены формы прилагательного (asebeis, нечестивые грешники), существительного (erga asebeias, дела нечестия) и глагола (asebeo, действовать нечестиво). Иуда вначале называет людей, вмешивающихся в чужие дела, нечестивцами, нечестивые (ст. 4), а затем он завершает свой анализ их характера, подчеркивая, что они поступают по своим нечестивым похотям (ст. 18). Понятно, что этот термин подводит итог всему с уничтожающей точностью.

Некоторые люди считают, что они не подвержены испытаниям со стороны Бога и могут свободно чувствовать себя, не опираясь на Божественные критерии. Они относятся к Богу как к ворчливому, но добросердечному отцу, который лишь угрожает суровым наказанием своим детям, но никогда не приводит свои угрозы в исполнение. Такое представление есть и у многих благонамеренных людей, которые искренне верят в то, что Бог не поступит так, как обещал, и не будет судить в соответствии с моральным законом, который Он дал им. Такая позиция вредна для христианина, поскольку, перестав однажды верить в Бога, Которого открывает нам Библия, мы волей–неволей начинаем создавать себе образ Бога в своем собственном воображении. Мы изобретаем Бога, Который способен поменять Свое мнение о благовестии, поскольку предпочитаем думать, что спасен будет каждый или что Бог побуждает нас сосредоточиться лишь на духовных вещах, а потому перестаем интересоваться своими социальными обязательствами христиан, живущих в этом мире. Оппоненты Иуды изобрели Бога, Который не интересуется образом жизни христианина, и в результате они резко отмели христианские нормы жизни. Как правильно подметил Бенджел, «грешник плох… тот же, кто грешит без страха в душе, еще хуже»[366].

Слово «нечестие» обладает великой силой, но для некоторых читателей Иуды это удар ниже пояса, потому что они не считают, что их дела и поступки попадают в эту категорию. Итак, используя, как обычно, объединяющую все фразу, Иуда обращает свое внимание на «сих людей».