Весть Иуды неотступно привлекает наше внимание, он не хочет ни на мгновение ослабить его. В шести ярких примерах он показывает нам, что происходящее сегодня ничуть не менее опасно, чем во времена Каина, Валаама и Корея.

Первые христиане иногда называли свои собрания «вечерями любви» (agapai). Это могли быть обычные общие трапезы, на которых они делились своими проблемами, молились, пели, ели хлеб и пили вино в воспоминание о смерти Иисуса и иногда познавали духовные истины. Встречи эти проходили в неформальной обстановке, но поскольку были организованы по образцу собраний в синагоге, то, вероятно, христиане стремились проводить их еженедельно. «Нет оснований полагать, что вечеря любви была какой–то общей трапезой, помимо Вечери Господней; более вероятно, что это два разных названия для одного и того же события»[345].

Некоторые заблуждавшиеся христиане извратили цель этих встреч, и «вечеря любви» стала местом споров и размежевания. Трудно понять, какое из двух значений — соблазны, «пятна» (греч. spilas), или «рифы» имеет здесь в виду Иуда. Первое значение распространилось гораздо позднее, но оно близко по звучанию к тексту 2 Пет. 2:13, тогда как термин «рифы», «подводные камни», носит более обычный, мирской оттенок. Бокхэм наряду с большинством комментаторов предпочитает второй вариант и говорит, что «близость к таким людям весьма опасна, и ее следует избегать, как моряк старается удержать свой корабль вдали от подводных скал»[346]. Оба варианта перевода вполне допустимы, и трудно отдать предпочтение одному из них. В любом случае, своим присутствием на церковных собраниях эти люди представляли серьезную опасность для других, либо сокрушая их, либо загрязняя своим бесстыдством и отсутствием братской любви. Что же такого опасного они делали для других?

Христианский учитель должен быть пастырем. Мы хотим всегда иметь кого–то в своей церкви, кто питал бы нас Словом Божьим. Но с самых ранних дней христианские руководители должны были предостерегать свою паству о лжепастырях, которые могут только нанести вред прихожанам (Ин, 10:12,13; Деян. 20:28,29; 1 Кор. 9:7—18; 1 Пет. 5:2–4). Эта проблем не нова. Иуда здесь, вероятно, имеет в виду Иез. 34:2 (а возможно, и Ис. 56:11): «Горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должны пасти пастыри?» Иезекииль предупреждает правителей Израиля — и священников, и царей — о том, что Бог прекратит их эгоистическое правление и Сам станет пастырем Своего народа. Иуда имеет в виду, что люди, которых он обличает, претендовали на роль учителей и убеждали всех, что они добрые пастыри. Но паства погибала от голода. Их учением можно было насытить лишь собственное «эго» и возвеличить свои амбиции; они не делали ничего, чтобы обратить и укрепить народ Божий.

В жаркой, пыльной Палестине облако было знамением страстно ожидаемого дождя. Но облака, пришедшие с ветром и унесенные ветром, лишь бросали тень на иссушенную зноем почву и не приносили влаги земле. Эти пастыри обещали слишком много, но только на словах. Они утверждали, что были библейскими учителями, но не учили тому, что сказано в Библии. «Что тучи и ветры без дождя, то человек, хвастающий ложными подарками» (Прит. 25:14).

Иуда подчеркивает контраст между обещанием и исполнением. Если вы подходите к яблоне осенью, то надеетесь увидеть на ней плоды. Но деревья, о которых говорит Иуда, бесплодны [347]. И Иоанн Креститель, и Иисус встречались с этим и предостерегали о духовном бесплодии (Мф. 3:10; 7:16—20; 15:13; 21:19; Лк. 13:6–9)[348]; и здесь Иуда говорит, что церкви стали выступать против пустословов, бесплодных учителей. Для фермера «эти деревья годны лишь на дрова»[349], но Иуда говорит дважды умершие, указывая на худшую судьбу. Вероятно, это указание на новозаветное учение: оставленный на суд приговаривается ко «второй смерти» — к окончательному разделению с Богом (Отк. 2:11; 20:6, 14; 21:8). Люди, о которых пишет Иуда, уже отмечены печатью такой судьбы. Пока мы живы, у нас есть возможность откликнуться на благодать Божью; но эти люди, услышав Благую весть, отвернулись от этого Евангелия. Их удел страшен. Подобно тому как Иуда видит на них клеймо мятежного Корея, словно они живут в прошлом, так и мы можем столкнуться с ними, видя их грядущую судьбу как уже окончательно и бесповоротно свершившуюся (1 Тим. 5:6).

Для израильтян, живших в пустыне, море всегда ассоциировалось с хаосом и угрозой (Пс. 106:25–28; Иез. 28:8; Отк. 21:1). Сопоставление кого–либо с морскими волнами означало отсутствие в данном человеке самоконтроля. Здесь у Иуды ссылка на Ис. 57:20,21: «А нечестивые — как море взволнованное, которое не может успокоиться и которого воды выбрасывают ил и грязь. Нет мира нечестивым, говорит Бог мой». Что касается лжеучителей, то бесплодными, как оказывается, их назвать нельзя, поскольку их «свирепые волны» создают много беспорядка и разрушений. Они также оставляют «грязную пену»[350] на пляже, поскольку волны пенятся срамотами своими. Лжеучителей в наших церквах нельзя не заметить, поскольку они оставляют за собой беспорядок и смятение как плоды своего самовольного служения.

До изобретения компаса и радара единственным ориентиром для путника в ночное время служили небесные созвездия, занимающие фиксированное положение на небе. Но блуждающими звездами на небе были планеты (от греческого слова planetes, блуждающий, произошел термин «планета»), которые на Земле не помогали ориентироваться. Таким образом, блуждающая звезда стала образом руководства, которое обещает безопасность и надежную дорогу к дому, но на деле приводит к