- Земля с кладбища Южной Каролины. То, что нужно. Принесла из дома.
Я забрал у нее кувшин и открыл его, вспомнив ту ночь, когда шел за ней на болота.
- Мы можем справиться со всеми этими хмарями. Сарафину или негодного братца Мелхиседека это не остановит, но ослабит немного.
Бабуля посмотрела на черную тучу хмарей, подпитывающих огонь.
- Боже мой, ты не преувеличивала, Амари. Их тут очень много.
Она переводила взгляд с неподвижного тела Сарафины на Лену, в отдалении, и складка между ее бровями стала глубже. Ридли отпустила ее руку, но держалась поблизости.
Линк вздохнул с облегчением:
- Чувак, клянусь, в следующее воскресенье я пойду в церковь.
Я ему не ответил, но мысли были не так уж далеки от его фразы.
Амма с удовлетворением осмотрела землю, рассыпанную под ее ногами:
- Отправим их туда, откуда они пришли.
Бабуля взяла ее жакет:
- А потом я пообщаюсь со своей дочерью.
Амма, Аурелия и Твила сели по-турецки на влажные камни и взялись за руки:
- Начнем по порядку. Сначала избавимся от хмарей.
Бабуля отступила назад, давая им побольше пространства.
- Это было бы чудесно, Амари.
Три женщины закрыли глаза. Голос Аммы был сильным и чистым в противовес гудению вихрящихся хмарей и бормотанию Темных магов:
- Дядя Абнер, тетя Дель, тетя Иви, бабушка Сулла, мы нуждаемся в вашем заступничестве снова. Я вызываю вас сюда. Отыщите дорогу сюда и заберите тех, кому здесь не место.
Глаза Твилы закатились, и она запела:
-
Les
lois
, мои духи, мои проводники, разведите мост, который привел эти тени из вашего мира в наш, — Твила подняла руки над головой.
-
Encore
!
- Еще раз! — отозвалась Аурелия на английском.
-
Les
lois
, мои духи, мои проводники, разведите мост, который привел эти тени из вашего мира в наш.
Твила пела, и ее французско-креольский смешивался с английским Аурелии и Аммы. Их голоса слились в хор. Через трещину в потолке пещеры было видно, как темнеет небо вокруг луча лунного света, словно они вызывали грозовую тучу, чтобы создать свой собственный шторм. Но это была не грозовая туча, то, что они создали, было воронкой, идеальной формы черным смерчем, исходившим из их круга. У меня даже промелькнула мысль, что эта воронка создана специально, чтобы просто умертвить нас побыстрее, призывая сюда разом всех хмарей и инкубов.
Мне не стоило сомневаться в них. Появились призрачные силуэты Предков: дяди Абнера, тети Делайлы, тети Иви и Суллы-Провидицы. Из земли и песка дюйм за дюймом формировались их фигуры.
Наши три мойры продолжали напевать:
- Разведите мост, который привел эти тени из вашего мира в наш.
Вскоре к нам присоединились и другие создания Другого мира — Мороки, они выплывали из завихрений земли, как бабочки из коконов. Предки и Мороки заманивали хмарей, и эти туманные создания с жутким криком, которые я помнил по Туннелям, ринулись к ним.
Предки стали увеличиваться. Сулла стала такой огромной, что нитки ее ожерелья походили на канаты. А дяде Абнеру не хватало только тоги и молнии в руке, чтобы походить на Зевса, возвышающегося над нами. Хмари выстреливали из пламени Темного огня, черными полосами пересекая небо. И так же мгновенно с криком исчезали. Предки вдыхали их, как той ночью на кладбище Твила вдохнула туман мороков.
Сулла-Провидица скользнула вперед, ее увешанные кольцами пальцы указали на последнюю хмарь, извивающуюся и орущую на ветру.
- Разведите мост!
Хмари исчезли, осталось только черное облако над головами и Предки с Суллой в первых рядах. Мерцая в лунном свете, она произнесла последние слова:
- Кровь — это всегда кровь. Даже время не может объединить это.
Предки исчезли, и с ними исчезло темное облако. Только дым Темного Огня все так же клубился ввысь. Костер все еще горел, и Сарафина с Леной все еще были привязаны к плите.
Воронка из хмарей исчезла, но произошли и другие изменения. Мы больше не были молчаливыми наблюдателями в ожидании шанса сделать свой ход. Взгляды всех инкубов и Темных магов были прикованы к нам, клыки были обнажены, а желтые глаза недобро сверкали.
Мы присоединились к пикнику у костра, хотели мы того или нет.
Глава тридцать восьмая
Двадцатое июня. Семнадцать лун
Первыми среагировали Кровавые инкубы, они исчезали с тех мест, где стояли, и появлялись поближе друг к другу, формируя полноценную стаю. Я обратил внимание на Шрама — инкуба с похорон Мэйкона. Он стоял одним из первых, оценивающе оглядывая нас. Хантинга видно не было, что было вполне предсказуемо — для обычной бойни он был не нужен. Но возглавлял стаю Ларкин — его заместитель, с черной змеей, обвивавшейся вокруг его руки.
Они окружили нас за секунды, деваться было некуда, стая была перед нами, а позади лишь холодные стены пещеры. Амма загородила меня от инкубов, как будто намеревалась драться с ними голыми руками. У нее не было и шанса.
- Амма! — закричал я, но было поздно.
Ларкин очутился в миллиметрах от ее лица, занеся над ней нож, который меньше всего походил на иллюзию.
— Ты слишком большая заноза в заднице для старой дамы, ты знаешь? Вечно суешь нос, куда не надо со сбродом своих покойников. Пора тебе к ним присоединиться.
Амма даже не дернулась:
— Ларкин Равенвуд, ты сто тысяч раз пожалеешь об этом, когда соберешься переходить из этого мира в тот.
