— С той разницей, что единственной персоной, которую мне надо будет охранять, буду я сам.
— Я тебе нужна. Если бы возможностей вервольфов хватало бы, чтобы с этим разобраться, они бы ни за что к нам не обратились!
— Справлюсь как-нибудь.
— Я здесь не останусь, — сказала я спокойно.
К счастью, у него не было способов меня заставить.
— Останешься, если тебе нужна моя помощь.
Вот разве что этот.
У него губы сжались в жесткую линию, мне хорошо знакомую. Не стоило тратить времени на споры.
— Когда ты вернешься?
— Зависит от того, насколько мои источники будут готовы идти мне навстречу. — Сайрус взял меня ладонью за затылок, погладил шею большим пальцем. — Не делай пока что глупостей. И не высовывайся.
Я подождала, пока стихнут его шаги. Потом подождала еще — вполне вероятно, он болтается возле парковки и проверяет, не пошла ли я за ним. Пощелкала пультом, нашла рождественскую передачу откуда- то, где есть настоящий снег.
Высидев два музыкальных номера — в том числе с собакой, которая лаяла мелодию «Джигнл беллз», — и удачно вставленную рекламу антацида, я решила, что уже можно. Парковку освещала полная луна, но волков поблизости не было замечено. Ну, их бы не было, даже если бы Сайрус еще был здесь. Эти старые истории — миф, созданный по писаниям одного сумасшедшего средневекового монаха, а на самом деле вервольфы могут перекидываться когда хотят. В частности, поэтому они так опасны.
Я взяла такси до Фримонта, где на обслуживаемой парковке стоял мой рождественский подарок самой себе. К счастью, старые привычки не умирают, и я пометила Сайруса в мотеле. Сейчас я повернула руль потрепанной «Хонды» — мотоцикл этот был с иголочки новеньким в тысяча девятьсот восемьдесят третьем, — в сторону, куда призывала меня метка. На восток.
Заклинания слежения — вещь полезная, но они могут только то, что могут. Обычно дают некоторый район, но точно не указывают, где эта личность находится. Впрочем, мне не пришлось долго искать на этот раз, потому что не было сомнений, куда приводит дорога.
— «Строгая радость». Мы гарантируем вам радость строжайшим образом. Какие ваши фантазии можем мы сегодня осуществить?
Дверь в простом кирпичном здании мне открыла женщина, молодая азиатка невероятной красоты. По крайней мере с моей точки зрения. Изящные округлости тела покрывал гладкий шелк, блестели длинные черные волосы. Но на лице столько было косметики, что гейша бы позавидовала.
— Я бы хотела оборотня. Женщину, — сказала я кратко.
— Всегда пожалуйста. — Она жестом пригласила меня пройти в прихожую, а оттуда в крошечный офис. — Вам доминантку или подчиненную? — Я посмотрела на нее молча. — Пусть будет подчиненная. Предпочтения вида?
— Волчица.
— Прошу прощения, здесь у нас сейчас небольшой дефицит. Крыса не подойдет? Они выносливы — выдерживают почти такую же боль, как волки, а исцеляются быстрее — как показывает мой опыт.
Это была ложь, но ловить ее я не стала.
— Не знаю даже. Она давно у вас?
Мне нужен был кто-то, знающий, что тут творится.
На лице женщины отразилась внутренняя борьба — она не могла понять, какой ответ меня бы устроил: что секс-работница, с которой я хочу провести канун Рождества, молода и свежа, или опытна и искусна.
— Несколько месяцев, — сказала она наконец. — Но при их способностях исцеления это даже незаметно, честно вам говорю. Почти совсем без шрамов.
То, что у оборотня оставит шрам, для человека было бы смертельно. Я мысленно завязала узелок — сообщить о том, как в «Строгой радости» соблюдаются условия безопасности труда.
— Беру.
После обработки моей кредитной карты и зачитывания нескольких правил — столь быстрого, что почти не разобрать, — меня провели по коридору в комнату «Иезавели». Это оказалась низкорослая коренастая брюнетка с темным загаром и такой усталостью от мира на лице, что трудно было бы дать ей ее двадцать лет. Не особо она выглядела как нижняя, но все, я думаю, относительно, а я просила оборотня. И комната выглядела неожиданно: как спальня в колледже — постеры рок-звезд на стенах, вываливающиеся из набитого гардероба шмотки и часы на стене в виде мордочки котенка.
— Ты ждала чего-то вроде подземелья? — спросила она, видя мое недоумение.
— Вроде того.
— Они внизу. Арендуются почасово.
— Я пришла просто поговорить.
— Похабного разговора хочешь? — спросила она с надеждой.
— Только если он будет содержать информацию.
Надежда на лице сменилась настороженной гримасой:
— Какую?
— Про оборотней. Конкретнее — про волчиц.
Гримаса стала недовольной:
— А зачем тебе? Что у них есть такого, чего нет у меня?
Философский вопрос.
— Значит, здесь сейчас ни одной?
— Последние две ушли месяц назад.
— А куда ушли?
Она пожала плечами:
— Я утром проснулась и увидела, что в их комнаты заселяются новенькие.
— Это нормально?
Она прищурилась:
— А тебе зачем?
— Есть причины, по которым ты не должна мне говорить?
— А есть ли причины, по которым должна? — Я поняла намек и вытащила бумажник. Пятидесяти баксов вполне хватило — в основном потому, что она не слишком много знала. — Это было необычно. Как правило, если повезет и кто-нибудь тебя хочет снять насовсем, ты уж
— А эти девчонки промолчали?
— Ага. Вчера были — сегодня нет. Вот так.
Она щелкнула пальцами.
Точно как те девушки из высших кланов. Я постаралась сделать вид, что заинтересована, но не слишком.
— Одиночки?
— Нет, Феланы.
Это меня удивило. Клан Фелан — один из небольших местных кланов низкого ранга. А кланы все тесно спаяны, и что касается одного, касается всех. Мне трудно было бы вообразить, что волчице позволили выбрать профессию, пусть и легальную в мире супернатуралов, но никак не улучшающую репутацию клана.
— Тогда, наверное, вожаки узнали, чем они занимаются, и пришли за ними.
Иезавель закатила глаза под лоб и картинно рухнула на неубранную кровать:
— А как ты думаешь, кто их сюда послал?
— Что?
