он родился волком, а это на любом уровне приличный плюс. Все преимущества были на его стороне: брак в высших кланах, гарантированное богатство от солидных инвестиций, власть, престиж и уверенность, что, если он попадет в беду, родичи будут биться за него до последнего.

Кроме тех случаев, как оказалось, когда он попадет в беду вместе с ними.

Я не знала, что он такого сделал, чтобы его назвали варгульфом — у вервольфов это эквивалентно включению в черный список. Что-то очень плохое, потому что такая участь считалась хуже смерти. Он лишился всех привилегий ранга, в том числе защиты клана. Это не совсем то, что ходить с мишенью на спине, но близко к тому. Всякий, имеющий на него зуб, в том числе любой, кто завидовал его прошлому положению, мог его убить, не опасаясь мести клана. И сам он не имел причин оказывать услугу Арну.

— Ты тут что-то говорил насчет того, что быть вервольфом — это целиком вопрос чести, — сказала я уже с оттенком отчаяния. Я могу его засадить в тюрьму — быть может, — но заставить его себе помогать не в моей власти. — Или ты так, трепался? Потому что если ты всерьез, то какая может быть честь, если стоять и смотреть, как девушка твоего собственного клана…

— Бывшего клана. Но я не говорил, что я буду стоять и смотреть. Я говорил, что тебе в это лезть не надо.

— В смысле?

— В том смысле, что похититель, кто бы он ни был, одолел не только самих девушек, но их телохранителей. Телохранителей-вервольфов, — подчеркнул он, будто я могла подумать что-нибудь иное. — Чтобы дать тебе такое поручение, твои начальники должны очень сильно хотеть от тебя избавиться.

— У Корпуса последнее время много работы, — ответила я сухо. Вражда между Серебряным Кругом и его Черной противоположностью — шайкой пользователей магии, лишенных малейшей щепетильности и не знающих слова «совесть», — тлела всегда, но недавно вспыхнула полномасштабной войной. Эта война сильно напрягла Корпус и объясняет, кстати, почему им пришлось швырнуть меня на это дело, как бы я ни злилась. — И про вервольфов больше меня никто не знает.

— Ни у кого другого также нет с ними объявленной вендетты. Лобизон обвиняет тебя в смерти своих волков.

— Знаю. — Вендетта была объявлена в день после боя, как требовал обычай, «пока не остыла кровь погибших». Но меня беспокоила не сама по себе вендетта: клан уже видел, на что способны два мага, и вряд ли захотят иметь дело с целым взводом. Мне не давала спать мысль, что будет, если про это узнает мое начальство. Стоит дойти до них сведениям, что я приговорена к смерти важным союзником в новом их альянсе, я в следующую наносекунду вылечу пулей. А тогда мы с отцом окажемся лицом к лицу не с горстью вервольфов, а с целым кланом.

Без всякой помощи.

Вот с этой клешней на горле я живу уже семь месяцев, зная, что живу лишь благодаря нелюбви вервольфов обсуждать дела клана с посторонними. Как ни смешно, а сейчас моя лучшая защита — почитание традиции кланом Лобизон. Но сколько это продлится — никто не знает.

— Лобизон в этом деле не участвует, — сказала я, пытаясь сделать вид, что вендетта — это так, ерунда. — И я собираюсь держаться от него как можно дальше.

— Это будет непростой фокус.

Что-то меня насторожило в тоне Сайруса:

— А что?

— Да они сейчас приехали в город на Ульфхринг, — сообщил он будто между делом. — Я думал, ты знаешь. Завтра начинается.

— Он пройдет здесь? — Обычно вожаки кланов собирались в Нью-Йорке, на территории Арну. — Что поменялось?

— Новый альянс. Хотят выразить солидарность с магами, а у них база здесь. Каждый старший лидер клана уже либо в Вегасе, либо скоро приедет, причем каждый — со своей свитой. Тебе надо бы залечь на дно, пока они не уедут, а не совать нос в их дела.

— Это не называется «совать нос», если нас пригласят, — возразила я машинально, думая о другом. Понятно, чего Джил нервничает. Все кланы с пропавшими дочерьми будут в городе и собираются отгрызть ему задницу. Возможно, что и буквально, если он что-нибудь быстро им не предъявит. — Я же не могу сидеть это время как мышь под метлой! Ульфхринг может тянуться несколько дней!

— Пусть пока твой напарник выясняет, что тебе нужно.

— У меня нет напарника.

Сайрус положил сигару в пепельницу, и не успела я глазом моргнуть, как он уже вторгся в мое личное пространство.

— Что случилось, Лиа? Никто не хочет работать с напарником, от которого слишком пахнет кланом?

— Меня сюда только что перевели.

— Ты уже полгода здесь.

Кажется, не только я веду учет.

— Я ж тебе сказала, у нас не хватает народу…

Сайрус прервал меня, сделав глубокий вдох рядом с моим ухом.

— Мне случалось встречать полуоборотней, и они все пахли человеком. Только человеком, и все. Не было знакомого запаха, запаха семьи, дома. А почему от тебя пахнет?

Я не успела ответить, как его рот накрыл мои губы, и был он теплый от бренди и густого сладкого дыма, а руки Сайруса опустились мне на бедра, и на миг все стало так хорошо, будто мы и не расставались никогда. Будто последние полгода он каждую ночь бродил по карте моего тела. Никогда я никого так не хотела, даже близко не было.

Это была изначально Неудачная мысль. Я уже поняла, когда я его встретила, знала, когда все возвращалась и возвращалась, снова и снова, хоть краем глаза заглянуть в мир вервольфов, ради помощи в делах, которые не могла раскрыть, ради этого пьянящего чувства, что я нашла свое место — чувства, которое было у меня каждый раз, когда мы бывали вместе. Знала, еще когда первый раз его соблазнила. Я мучилась полтора месяца, никогда до этого не бывав с вервольфом, чертовски хорошо зная, что с этим мне тоже не надо бы быть, не зная даже точно, как мне приступить к делу, потому что техника соблазнения вервольфов — это не был тот предмет, о котором мне хотелось спрашивать маму. В конце концов ответ оказался простым: надо его поцеловать, раздеть и позволить ему уложить меня в постель. Потом спать возле него, прижавшись лицом к шее, и чувствовать, как меня поглощает дикий, распознаваемый запах клана. Поцеловать его утром в висок перед тем, как встать и, уходя, украсть с тарелки последний пончик.

Рецепт не оставлял бы желать лучшего, не будь я военным магом, а он — личностью, не слишком серьезно относящейся к закону. В конце концов, когда моя жизнь полетела кувырком, я поступила правильно и от него ушла, потому что Сайрус на стороне закона и порядка никак не оказывался, а мне не хотелось когда-нибудь оказаться в необходимости упрятать за решетку своего бойфренда. Потому что и так уйти было настолько трудно, что я дико испугалась. Потому что Сайрус меня научил, что можно все время быть друзьями и все-таки оказаться врагами в конечном счете. И что иногда единственный способ не спятить — это уйти.

— Любому другому немедленно нашли бы напарника, — бросил он походя. — Зачем тебе рисковать жизнью ради Корпуса? Твоему начальству все равно, уцелеешь ты или погибнешь.

— А тебе нет?

— Как ни странно, нет. Почему, собственно, ты здесь и останешься.

— Я военный маг, Сайрус! Мне не нужна твоя защита!

— Нужна, от Лобизонов. Если они тебя кокнут в темном переулке без свидетелей, то могут перед Корпусом этого не признать. И в теперешней ситуации это им сойдет с рук. Не говоря уже о том, что ты — молодая женщина с запахом клана. Как раз из тех, что пропадают последнее время.

— А ты вервольф. Как раз как убитые телохранители!