А потом я влюбилась. Влюбилась до слез.

Хорош мерзавец! Эти руки, плечи, грудь, самая потрясающая задница из всех, что я целовала. А когда занимался сексом, все время смотрел на меня. Это так заводит. Не выдерживала этого взгляда, закрывала глаза и улеталааййййуууооохоооо!!!! Нравилась мне эта странная любовь. Я в ней такая красивая была.

Млела, когда он так делал. Когда гладил меня по лицу. Как зверюшку какую прирученную. Всей ладонью гладил по щеке, задевал лоб и ухо. Запускал пальцы в волосы, массировал голову, почесывал за ушком. Потом опять спускался на скулы, гладил по щеке, проводил пальцами по подбородку, задевая шею. Потреплет загривок. Гладит вот так, гладит. Я теку, теку. Гладит, гладит. Разве что по спине не хлопает и не говорит: «Хорошая сука, хорошая».

Однажды любимый мужчина сказал, что я пахну сексом, обнял и уютно захрапел в ухо.

А я его так и не приручила. Чукча не приручатель. Не умею этого, никогда не было в этом необходимости. Не знаю даже, что в таких случаях обычно делают. Наверное, силки расставляют, капканчики маскируют. Я же не играю, я такая, какая есть. Искренняя. Даже если на хер посылаю — делаю это искренне, от чистого сердца, от всей души. Такой я забавный зверек.

После двух недель молчания объявился. И у меня получилось. Сказать: «Извини, занята». А на следующий день на CMC: «Соскучился», ответить: «А я нет». Обиделся, если не врет. Любимый? Да пошел ты в жопу, любимый.

Но все это не проходит сразу и бесследно.

Началось еще утром. В супермаркете увидела дезодорант, которым любимый мужчина постоянно пользовался. Замерла в оцепенении. Хотелось кинуться к полке и долго жадно нюхать крышечку дезодоранта, а инстинкт самосохранения молил: «Нет, пожалуйста, не надо». Так захотелось прямо сейчас прижаться к л. м., уткнуться носом в его ключицу, вдохнуть его запах, дышать им, дышать. А инстинкт самосохранения бился в истерике: «Нет, Таня, нет!» Так и смотрела, стоя на ватных ногах, внутрь себя и поражалась противоречивости чувств.

Вечером пришла домой, в квартире тихо, никого нет. Решила сварить суп. А в голове одна мысль: «Секс, секс, секс». Люто сублимировала на картошку, яростно и жестоко счищала с нее кожуру. Секс, секс, секс. В состоянии аффекта зарезала морковку. Режу лук, а на глаза наворачиваются слезы. А вдруг он приедет, а у меня глаза красные. Скажу, что порезала пальчик. Больно. Подуй. Нет, скажу, с тоски на стены лезла, сорвалась. Больно. Подуй. Или нет, скажу, веревку мылила, мозоль натерла. Больно. Подуй.

Не приедет, не жди, режь лук, эти слезы ненастоящие. Не жди и не звони. Не ждать и не звонить. Последний раз, когда я делала флюорографию, тетенька-флюорографистка говорила всем пациентам одну и ту же фразу, с одной и той же интонацией: «Вдохнуть. И! не! ды! шать! Вдохнуть. И! не! ды! шать!» Именно так, чеканя каждый слог, четко произнося каждый звук хорошо поставленным голосом. Почему-то мне эта фраза, эта интонация очень запомнилась. Вот и я так же чеканила: «Не ждать. И! не! зво! нить! Не ждать. И! не! зво! нить!» А в голове пульсирует: «Секс, секс, секс». А с ним же нельзя «просто секс». С ним надо разговаривать, смеяться, курить, открываться, кокетничать, быть мягкой, женственной, нежной. Столько эмоциональных трудозатрат, и все в черную дыру — засасывает, но ничего не отдает. Не ждать. И! не! зво! нить!

Добавляю специи. А в голове пульсирует: «Секс… секс? Еда! Еда!» Приоритеты поменялись, другая первичная потребность взяла верх, пирамида Маслоу решает.

Вот уж и готово. Пойдем, Полкашка, котяра ты моя ебанутая, покушаем. Нравится? Еще бы. Суп со вкусом девочковых надежд, со вкусом ожиданий чуда, со вкусом томления внизу живота.

А потом я передумала его любить. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Банальность, конечно, ни один уважающий себя писатель не позволит себе такие вещи. Но, как говорится, я же не настоящий сварщик.

Подружка влетела в квартиру и заявила:

— Я была у гинеколога! Хотела узнать, могу ли я родить ребенка, если захочу. Могу ли я родить здорового ребенка от тебя!

— Ну?

— У меня обнаружили такси… гипер… — черт! Забыла! Я даже забыла, как эта дрянь называется! Короче, инфекцию, передающуюся половым путем! Что это значит?! Откуда она у меня?! А?!

Откуда я знаю, откуда? Если у нее таксигипер или еще черт знает что, я-то тут при чем?

— Может, ты в бассейне подцепила?

— Ага! В каком бассейне?! — злилась подружка, тряся гривой натуральной блондинки.

— Бывают половые инфекции, которые не обязательно половым путем передаются, например хламидиоз, я его однажды подцепил от полотенца одной дуры…

— Точно, хламидиоз! — завопила подружка. — А я название забыла! А откуда ты так хорошо разбираешься? — Она испытующе меня разглядывала, так, что мне даже стало неудобно, словно я не симпатяга в полном расцвете сил, а какой-то червивый болгарский перец. Я решил не строить из себя супергероя, знающего не понаслышке множество венерических болезней.

— В медицинском справочнике читал, — сдержанно ответил я.

— А… — как-то разочарованно мяукнула она. Но не успокоилась. — Признайся, ты меня специально путаешь? При чем тут полотенце?

— При том, что этим действительно можно заразиться в бассейне или через полотенце… — Я решил быть спокойным до конца. Было не трудно, я ведь говорил правду.

— Ну и хер с ним, — удовлетворенно сказала подружка и, выдержав паузу, со злорадным удовлетворением добавила:

— В любом случае, если у меня хламидиоз, то у тебя тоже хламидиоз! Короче, врачиха сказала, что нам обоим придется делать уколы.

— О'кей, я умею делать уколы.

— На днях я куплю ампулы и будем колоться.

— Будем колоться, — эхом повторил я.

Мы молча допили кофе, подружка закурила, я собрался отчаливать.

— Ты точно ни с кем не трахался?.. Без презерватива?

— Без презерватива… точно, — честно сказал я. Чего прицепилась, все ей расскажи.

Неприятно, когда в парочке оказывается, что у кого-то венерическая болезнь. Пусть и мелкая, не СПИД, не сифилис, но все равно… Я-то знал, что ни с кем не изменял подружке… без презерватива, так что подозрение падало на нее. Эта фея с ангельским личиком, конечно, могла… Хотя… я вспомнил один сомнительный, с точки зрения безопасного секса, эпизод в моей недавней биографии… Ну да, не важно уже, я или она. В любом случае надо доверять близким и любимым людям. Если я в себе до конца не уверен, то чего требовать от нее, а значит, просто выброшу это из головы.

Через несколько дней подружка приволокла домой целый пакет с ампулами и шприцами. Уколов надо было сделать четырнадцать, по одному в два дня. В тот же вечер я с видом знатока взялся за дело.

Сначала надо отломать горлышко у ампулы, потом раскупорить одноразовый шприц, потом набрать лекарство в шприц, потом протереть место укола смоченной в специальном растворе ваткой, затем выпустить кислород из шприца и вонзить его в тело недрогнувшей рукой. Дело нехитрое, однако, не все шло гладко.

Я делал уколы, когда-то давно своей бабушке, но с тех пор почти утратил навык. Для начала я слишком сильно сжал ампулу, и она раздавилась между пальцами. Порезался. Забыл продезинфицировать попку подружки и вспомнил об этом, уже занеся над ней шприц. Пришлось отставить шприц на пол, аккуратно пристроив его на шаткий поршень, чтобы игла не касалась нестерильного паркета. Пока искал пузырек с дезинфицирующим средством и ватку, шприц таки опрокинулся и пришлось колоть как есть.