замечал и терзался в сомнении.
– Господи! Вот я шагну‚ Господи‚ закрою глаза и шагну‚ а Ты уж направь‚ Господи‚ на путь верный‚ на дорогу ровную‚ на людей ласковых. Затвори‚ Господи‚ пути тьмы и ярости‚ из тесноты на простор выведи нас...
Аспиды на пути‚ питающиеся прахом земли. Рогатые ехидны. Змееныши под ногой и паучьи отродья. Сатан в человечьем облике: одежды черного шелка. Дух Кина – безголовый завистник.
Не обойдешь – не минуешь.
Шел по степи незнакомец затылком вперед‚ сыпал пахучий порошок на свой след‚ чихал‚ слезы лил без передышки от едкого запаха.
Табак. Против ищеек. Чтоб не унюхали.
Увидел Пинечке‚ спросил с подозрением:
– Ты. Кто ты?
– Пинечке‚ – ответил Пинечке.
– Куда идешь?
Опыт поколений: когда спрашивают на дороге – 'Куда путь держишь?'‚ назови отдаленное место‚ самое далекое на твоем пути. Он‚ глупец‚ подумает: 'Пинечке идет далеко. Успею его убить'‚ – и ты спасешься.
– Далеко иду‚ – сказал Пинечке. – На край света. А вы: куда и откуда?
Драный картуз. Ветхая капотца. Короткие штаны на кривоватых ногах. Скудная бороденка‚ перехваченная бечевкой‚ чтобы не трепалась на ходу.
– На море‚ – отвечал. – В пираты. Отъемся. Просолюсь. Задубею на ветру. Подарков нанесу детям. Пират Шмуль – такого еще не бывало!
И погордился заметно‚ блеклый и дряблый‚ а демоны ему поаплодировали.
– Зачем тебе это?.. Пират должен грабить и убивать. Пьянствовать и насиловать. Ты это сможешь?
– Сможет! – завопили демоны. – Эка невидаль! Да и мы на что? Не бойся‚ мы научим!..
– Я попробую‚ – просто сказал Шмуль. – Всю жизнь я был среди лишних: 'Шмуль‚ не твое это дело'. Я выучил сорок работ без одной‚ но они не кормили. Тогда я вспомнил про пиратов‚ и не спорь со мной! Поменять место – поменять счастье.
– Но здесь и моря нет. И кораблей с богатством.
– Найдем‚ – отвечал беспечно. – Чтобы волна о борт! Ветер в парусах! Знамя на рее!.. Я тебя приглашаю. Ты мне показался. Пират Шмуль и пират Пинечке.
– Какой из меня пират? Я грустный. Усталый. Озабоченный. Пираты такими не бывают.
– Бывают‚ – убежденно сказал Шмуль. – Когда у пирата много хлопот и мало радости‚ он тоже озабоченный. Но море смоет-залижет. Все горести.
Пинечке еще сомневался:
– А если ладони. Ковшиком к небу. Что тогда?
Тот улыбнулся понимающе:
– Тогда. Самое оно – тогда. Полные ладони радости и удачи. Доверху и с переливом. Только подставляй!
Что тут говорить? Дальше пошли вместе. Затылками вперед. Перед ними весело маршировали демоны-разрушители‚ перемигивались‚ потирали мохнатые ладошки‚ и пахучий табак на следу отбивал нюх у ищеек: за счастливыми всегда погоня.
– Пинечке‚ – шепнула мама. – Не еврейское это дело. Затылком вперед не ходят‚ Пинечке‚ ты же упадешь.
– Молчи‚ старуха‚ – грубили ей разрушители и пакостно щерились. – У нас свобода‚ бабка‚ ходи как знаешь.
Пират Шмуль пыхтел на ходу‚ задыхался‚ жаловался на крутой подъем‚ а Пинечке шагал легко и невесомо‚ как с затяжного уклона. Шли рядом‚ в одну сторону‚ а поди ж ты: один в гору‚ а другой с горы! За краем степи томилось в ожидании море. Фрегат под парусом. Ямайский ром под градусом. Пушки по борту и ядра горкой. Всякому кораблю своя буря!
– Я же не буду грабить‚ – успокаивал себя Пинечке. – Пьянствовать-насильничать‚ – зачем мне? Ветер в спину. Брызги в лицо. Песня в душе и хватит.
– И кр-ровь на палубе! – рычали в предвкушении демоны. – Мачта в щепы! Пробоина по борту и паруса в клочья! А трупы будем сбрасывать в море‚ на прокорм рыбам!.. Много тр-рупов!
6
Стоял дом в ложбинке.
Одинокий и беззащитный.
Подходи и грабь!
– Берем на абордаж‚ – приказал Шмуль. – Для почина.
– Не надо.
– Надо! – заблажили демоны. – Чего это – не надо?.. Гранату кинуть. Газы пустить. На мине взлететь!.. Пираты мы или не пираты?
И они побежали в атаку.
– Зачем мне это? – трепыхался Пинечке. – Не желаю.
Куда там! Начал – беги. Добежал – грабь.
А грабить нужды нет.
Четыре двери на четыре стороны. Для голодных и бездомных. Стол накрыт. Хлеб нарезан. Постели застланы. Хозяева попрятались в подполе‚ чтобы не смущать. И написано на стене: 'Пришел – ешь. Поел – спи'.
Вошли. Огляделись. Принюхались. Засадой не пахло‚ а пахло из печи картошкой с укропом‚ топленым молоком‚ ржаной корочкой.
– Есть будем‚ – закричали демоны. – И много! До мозолей на зубах!
– Есть не будем‚ – сказал Пинечке. – Это не кошер. Не еврейская это еда.
Была пауза.
– Ты хочешь сказать… – начал Шмуль‚ – что и пираты?..
– Конечно. И у пиратов должен быть кошер. Отдельная посуда для мясного‚ отдельная для молочного.
– Тьфу! – взвились демоны и опали в разочаровании.
– Где ж мы возьмем кошерное мясо?.. – спросил потрясенный Шмуль.
– Резник будет на корабле. Десять евреев для молитвы. Раввин – непременно. Каюта-синагога со свитком Торы. По субботам не грабим: иначе я не согласен. В другие дни тоже не грабим: грех.
Шмуль глядел на него и обмякал в расстройстве. Огорченные демоны бочком отступали от пропащего дела. В подполе перешептывались хозяева‚ но они их не слышали.
– С чего же жить станем?..
– Все как-то устраиваются‚ – утешил Пинечке. – Где двое едят‚ там и третий зачерпнет с краешка.
– А где двое голодают‚ – горлом‚ в задавленных рыданиях‚ отозвался Шмуль‚ – там и семеро не отстанут. – И завопил в голос: – Да у меня дома рты некормленые‚ одежды нечиненые‚ жена иссохшая‚ дети неулыбчивые. Куда ни гляну‚ везде лучше. Где ни попробую‚ у всех слаще. Зачем же в пираты идти‚ если не грабить?..
– Песня в душе‚ – просто сказал Пинечке. – Ладони к небу. И хватит с тебя.
– Ладони к небу‚ – бормотнули демоны‚ – а туда золото. А у кого песня‚ – бормотнули‚ – нож тому в брюхо‚ петлю на шею‚ ядро к ногам и за борт...
Без ужина пошли спать.
Шмуль долго вздыхал‚ ворочался‚ заговорил в дреме:
– ...жизнь прошла – хлебом в доме не пахло. Работы перепадали: в маце дырочки делать. Податься некуда‚ продать нечего‚ заложить – только себя. Пошел на поклон. К Крадуну-Деруну-Живоглоту. И говорю с
