просто нереально. Вот и получается… Никакой работы я на дом не беру… Мне уже и самой деваться некуда, какая уж тут работа. И помочь некому. Выхода просто нет.

– Н-ну я б и не прочь вам помочь… – вдруг задумчиво потерла подбородок Татьяна. – Вы же знаете, я и выставить могу кого угодно… Да только кем представиться-то? Андреевой невестой? Не поверит никто. Мне ж тридцать пять, а сыну вашему…

Мария Адамовна вдруг замолчала. Она ясно чувствовала – надвигается новая гроза. И надо было именно сейчас приложить все усилия, чтобы эта вот сердечная, душевная Татьяна никак не просочилась в их дом. Просто никак!

– А зачем верить? – осторожно спросила она. – И не надо нам помогать. Мы сами. Зачем же? У нас все хорошо. Я ж не прошу помощи. Я просто рассказала, что у нас в семье делается, чтобы потом никаких сплетен. А то… надо ж такое придумать – работу на дом!

– Но так же невозможно жить! – очень стремилась помочь Татьяна. – У вас же… вы ж с ума сойдете!

– Ну и что! Кому нужен этот ум-то? В женщине главное – красота!

– Во… – растерянно уставилась на нее Татьяна. – Уже… сдвигаетесь… Нет, надо непременно помочь… тем более что у меня отпуск сейчас, а дома делать все равно нечего.

– Ой! – вдруг всполошилась Мария Адамовна. – А времени-то сколько! А я еще болтаюсь черт-те где и непонятно с кем! Мои ж с ума сойдут!

– Да кому он нужен, ум-то? – пыталась процитировать ее же Татьяна. Но Мария Адамовна намеков не поняла.

– Вот поэтому, Танечка, вы до сих пор не замужем! – наставительно вытянула она вперед палец. – Мужчины не любит, когда женщина дура дурой.

Сколько бы Мария Адамовна не сидела в уютном кафе, а домой возвращаться все же пришлось. И, конечно же, на кухне ее уже ждали Элеонора Юрьевна, Иван Михайлович и Люся. Причем Люся была не в самом радужном настроение.

– Наконец-то! Явилась! – встретила соседка хозяйку дома. – Я еще раз спрашиваю – куда вы дели моих детей?

– А, Люсенька! – светло улыбнулась Мария Адамовна. Она еще в подъезде старательно настраивала себя на борьбу, поэтому вывести из себя ее сразу не получилось. – Люся! А чего ты так рано? Мы думали, ты до конца ремонта будешь проживать там… где была вчера.

– Вчера я ходила по делам! – отрезала Люся. – И честно об этом предупредила! И вы согласились следить за моими детьми! Где они?

– И ничего вы не предупреждали, – вставил слово Иван Михайлович. – Вы просто ушли. И мы даже согласиться не успели толком… Вернее, не согласиться.

– Так, я жду ответа! – совсем не обращала никакого внимания на главу семейства Люся.

– А чего ждать? – пожала плечами Коровина. – Иди к своей матери и забирай. Кстати, она очень просила, чтобы ты ей позвонила, как только вернешься.

– Кому?! Маме?! – ужаснулась Люся. – Это еще зачем? Чтобы слушать лекцию «Если я родила пятерых, так я их и воспитывать должна!»? Ха-ха, ищите дурочку! Кхм… И все же! Зачем вы передали детей бабушке, когда я оставила их на вас?

– А мы, Люся, крайне несознательные люди! – по-идиотски вытаращила глаза Мария Адамовна. – Я – легкомысленная особь, а муж мой… Иван Михайлович… он и вовсе… изувер! Да! Кровопийца!

Изувер громко икнул и поспешно прикрыл рот рукой.

– Да! И бабушка у нас отбирает у детей молоко, вот! – докончила Коровина.

Люся смотрела на семейку с подозрением.

– Это вы так шутите, да? – все же отважилась она спросить.

– Какие ж шутки! – визгливо встряла бабушка. – Я уже вторую неделю молока не вижу! И… и сериалов своих тоже смотреть не могу! Я уже потеряла всю сюжетную линию!

– Не дурите меня! – все же не поверила Люся. – Если дети у мамы, значит, ничего вы с ними не сделали! Тоже мне, маньяки! Только матери я все равно звонить не буду. Пусть детки пока там, им там лучше, а я… я здесь поживу. Пока-то у меня ремонт делается.

– Ну так ведь ремонт-то, он же, паразит такой, сам никогда не сотворится! – справедливо заметила Элеонора Юрьевна. – Кто ж вам его делает?

– О, пусть вас это не тревожит, – отмахнулась Люся. – Кому надо, тот и делает.

– А тебе, стало быть, не надо? – прищурилась Мария Адамовна. – Тебе, стало быть, и тут неплохо, да?

Люся вдруг вытаращила глаза.

– Машенька! Я ж совсем забыла! У вас нет нового полотенца? А то я свое у себя забыла, а уже пора бы и душ принять. Я совершенно не могу обходиться без душевой кабины.

– А у нас и нет кабины! – мстительно состроил рожицу Иван Михайлович. – Никого у нас нет! Ни кабины, ни шофера, никого!

– Да уж… – смотрела на него Люся с крайним сожалением. – И как вас только терпит бедная Маша. Машенька, так что там по поводу полотенца?

– А по поводу полотенца, – тяжело вздохнула Машенька и выдала: – Сейчас ты пойдешь к себе домой… Ваня тебе даже вещи поможет донести… И вот там ты будешь наслаждаться кабинами, и полотенцами, и всей остальной жизнью на полную катушку. А мы уж… Извини, Люся, а мы уж как-нибудь без тебя.

– То есть… – медленно покачала головой Люся, – когда я была нужна, так вы меня не знали как затащить. А когда я вытолкала этих… родственничков, так меня и за порог можно? Не выйдет! Я свое дело сделала, а теперь… теперь мне нужен полноценный отдых.

– Мы, кстати, по поводу отдыха совсем не договаривались, – напомнила госпожа Коровина. – Мы только про платья говорили.

– Но если эта Люся так себя ведет, то и платьев ей никаких не будет, вот! – гордо дернула подбородком главная портниха. – Пусть сама… поделками занимается.

– Тогда я и вообще никуда не уйду, – хмыкнула Люся.

– А тогда… – вдруг вышел на середину кухни Иван Михайлович. – Я расскажу… вашему Николаю… что вы меня домогались!

– Нет, Ваня, скажи Кольке этому уж сразу, что у вас была постельная сцена. Тогда уж точно он к Люське ни ногой.

– Ой, я вас дико умоляю… – поморщилась Люся. – Ну кто ж вам поверит? Вы себя в зеркало-то видели? Да чтобы я, да с Коровиным…

– А вот не надо так… обзываться! – отчего-то слишком разволновался Иван Михайлович. – Не надо! Я, между прочим, и доказать могу!

– Да что ты?! – вытаращила глаза Люська.

– Ого! – растерянно поморгала Мария Адамовна. – Интере-есненько… Хотелось бы посмотреть…

– Вот и дурочка ты, Машенька… – покрутила пальцем у виска Элеонора Юрьевна. – Тебе мужик в открытую признается, так нет ведь! Тебе еще и посмотреть надо! А ну как они сейчас нам показывать начнут?

– Мама! – пискнул Коровин. – Ты всегда не о том думаешь! У меня… К примеру, Люся, а что ваш Николай скажет, если я ему доложу, что… что в порыве наших объятий… с вами… вы были абсолютно… в неглиже, а?

– Ну, знаете ли, – скривилась Люся. – В абсолютном неглиже я даже с Колькой не бываю. Не нравится мне. Не люблю.

– Тем более, – наслаждался своим положением Иван Михайлович. – А я скажу, что при мне раздевались. Например, скажу, что знаю, где у вас бородавка! Под… простите… грудью.

Люся на несколько секунд онемела, зато потом ее прорвало:

– Откуда ты знаешь, пугало огородное, про мои бородавки?! Ты что – с балкона за мной подглядывал? Точно, паразит, подглядывал. Мне вот каждый раз шторы лень задергивать, так он… нет, ты посмотри, что придумал! Да мой Коля и сам не знает, где у меня бородавки! Он…

– Пусть для него это будет приятным сюрпризом, – уже вовсю издевалась Мария Адамовна. Конечно,