подобно звезде.

— От вас всегда исходит сияние. Даже в обычной обстановке, — польстила актрисе Иоланда. — Но раз вы снова намерены выезжать, мадемуазель, вам непременно нужно хорошенько отдохнуть.

— Ты права, — согласилась Габриэль.

Она сделала глоток из чашки и поглядела на себя в зеркало.

— Сегодня вечером у меня будет повод для празднования, — словно размышляя вслух, произнесла она.

Иоланда ничего не сказала, боясь чем-нибудь отвлечь актрису. Та сделала второй глоток, потом еще один и, запрокинув голову, вылила все содержимое чашки в рот.

Поставив пустую чашку на поднос, Габриэль Дюпре, любуясь собой, раскинула руки в стороны.

— Я умна! Не только красива, но и умна, и даже сам Бонапарт вынужден будет это признать.

Теперь Иоланда окончательно поняла, для чего актриса затеяла вместе с Фуше эту интригу против герцога.

Ей хотелось поднять свой престиж в высших сферах, удостоиться похвалы владыки Франции и, возможно, быть принятой его супругой Жозефиной. Она поступала, конечно, подло по отношению к герцогу, но мотивы ее поведения стали понятны.

Актриса встала и направилась к кровати.

Лишь только она приблизилась к вожделенному ложу, то сразу зевнула так сладостно и так широко, что, казалось, ее рот разорвется пополам.

— О боже! Как я утомилась.

И тут же Габриэль рухнула на подушки.

Иоланда уложила актрису поудобней, сняла с нее туфельки. С Габриэль произошло то же самое, что и с герцогом. Кофе с адским снадобьем действовал мгновенно.

Убедившись, что сон актрисы крепок, Иоланда поспешила в соседнюю спальню. На ее стук откликнулся герцог.

— Войдите.

К ее радости в комнате с герцогом был не только Хоукинс, но и Питер.

— Мадемуазель вышла из игры, — сообщила она. — В нашем распоряжении четыре часа.

— Это была твоя идея, Хоукинс? — поинтересовался герцог.

— Нет-нет, ваша светлость. Авторство целиком принадлежит мадам. Я лишь пассивно наблюдал за ее действиями и восхищался ее смекалкой.

Взгляд герцога на мгновение задержался на раскрасневшемся от волнения личике Иоланды.

— Что ж, благодаря вам, мадам, мы получили значительную фору во времени. Латур сказал, что Бувье уже ожидает нас с лодкой.

— Да, он в полной готовности, — подтвердил Питер, гордый и за свою сестру, и за себя.

— Единственная трудность заключается в том, как выйти из дома незамеченными. — Герцог наморщил лоб. — Может быть, я ошибаюсь, но у меня такое чувство, что агенты Фуше наблюдают за парадным входом.

— Вы совершенно правы, ваша светлость, — поспешно согласился Хоукинс.

— Но ведь можно пройти через сад, — предположила Иоланда.

— Конечно, можно, но там ворота всегда на замке.

— Я вот что придумал, — вмешался в разговор Питер. — Я знаю, у кого хранится ключ. Я распишу этому парню презанятную историю о том, что мне надо улизнуть из дома к любовнице, и красочно обрисую ему эту вымышленную дамочку во всех подробностях.

Он улыбнулся немного смущенно.

— Они там внизу все время прохаживаются насчет моих любовных побед, — без ложного смущения сказал Питер, — и не удивятся, если я попрошу ключ от ворот, чтобы добавить к списку еще одну поверженную красотку. А тайна необходима, чтобы не навлечь на меня гнев старшего конюха.

— Прекрасная идея! — воскликнул герцог. — А ты уверен, что она осуществима?

— Уверен, монсеньор.

— Тогда определим точное время нашего выступления. Предлагаю отправиться ровно в шесть. Из вещей мы не берем ничего, кроме того, что можно унести в карманах. Любой багаж сразу привлечет к нам внимание.

Он вновь взглянул на Иоланду и продолжил:

— Как только мы все окажемся вне дома, я и мадам отправимся, будто прогуливаясь, по саду, держась поближе к воротам. Хоукинс будет следовать за нами на почтительном расстоянии, делая вид, что тоже прогуливается и не замечает нас. А Латур…

Питер не удержался и прервал герцога:

— Мне все ясно. Получив в руки ключ, я спешу к воротам, прихватив с собой пистолет, который мне положен по штату, как сопровождающему карету его светлости, и еще нож… Французы считают его самым действенным, а главное, бесшумным оружием в уличной драке.

— О, нет! — тихо вскрикнула Иоланда, которую стало пугать предстоящее приключение, но никто, казалось, не слышал ее.

Питер и Хоукинс покинули спальню. На какой-то момент герцог и девушка остались одни.

— С вами… все в порядке? — робко спросила она.

— Я в порядке… благодаря вам.

Больше ничего произносить не требовалось. Их взгляды, встретившись, говорили красноречивее всяких слов. В глазах герцога было тепло и искренняя благодарность, во взгляде Иоланды — нарастающая тревога за него, за Питера, за себя.

Ей казалось, что все опасности еще впереди, что они надвигаются на них мрачной темной стеной.

Не желая показывать свой страх, девушка выбежала из комнаты.

Сверху доносилось множество звуков — скрип снастей и хлопанье поднимаемых парусов, топот ног по палубе барки, отрывистые команды, с боков — всплески струящейся за бортами воды.

Сжавшись в комочек в неосвещенной, темной и сыроватой каюте, Иоланда прислушивалась к этим звукам с тревогой. Она догадывалась, что и герцог испытывает те же чувства и так же чутко прислушивается к тому, что творится наверху.

Когда они плыли вниз по течению, к Луврской пристани, в глубоко сидящей в воде под их тяжестью утлой лодчонке, она все ждала, что на берегу раздастся крик, означающий, что их обнаружили, а может быть, затем последуют и выстрелы.

А до этого были еще напряженные мгновения якобы беспечной прогулки по саду с герцогом, потом стремительный бег под прикрытием кустов к отворенным Питером воротам.

Они старались как можно незаметнее выскользнуть из сада, и Иоланда все глядела по сторонам, и за каждым деревом ей чудились люди Фуше.

Однако ничего не случилось, вокруг было по-прежнему тихо и спокойно, и они продолжили путь по улицам, ведущим к берегу Сены. Впереди шли Иоланда с герцогом, словно обычная парочка — кавалер и его дама.

Хоукинс и Питер следовали за ними в отдалении.

Герцог иногда низко склонялся к ней, словно бы для того, чтобы шепнуть что-нибудь на ушко, чтобы как можно достовернее изобразить прогуливающихся влюбленных. Иоланда убеждала себя, что все окончится хорошо, что она и ее брат на редкость везучие. Ведь им так везло до сих пор, с момента, когда они ступили на землю Франции. Удача не покидала их. Почему же она должна изменить им сейчас?

Но именно потому, что ей было так хорошо идти рядом с герцогом, она боялась, что все это вдруг как-то трагически прервется.

Увидев ожидающую их барку, Иоланда снова испытала щемящее чувство тревоги. Она понимала, что по такой глубоководной реке, как Сена, барки плывут под парусами. Но, словно в насмешку над беглецами, выдался на удивление безветренный, тихий вечер. В этом случае паруса будут совершенно бесполезны, а люди Фуше могут вот-вот появиться на берегу.

Но на сомнения и на ненужные вопросы уже не было времени.