Шопена) так терзали трубы, аж взмокли».
Или:
- Скажите, пожалуйста, где тут почта, я хочу послать важное письмо? - спрашивает у одессита, как видно один из приезжих, которых в Одессе, особенно в летнее время, бывало видимо - не видимо.
- Пошлите со мной, - ответил тот.
- Я не могу с Вами. Мне нужна почта.
- Пошлите со мной.
- Я же Вам русским языком повторяю, мне нужна только почта.
- Я и говорю тоже на русском – пошлите со мной.
- Это важное письмо. Я не могу посылать с кем попало. Где почта?
- Если Вы не пойдёте со мной, как же Вы узнаете, где почта?»
(Пошлите – вместо – идите. Одесский диалект).
В этот диалект внесли свой вклад греки, поляки, немцы и многочисленные корабли под флагами стран, приходящие в одесский порт с балластом булыжника, приспособленного одесситами для мостовых, выбрасывающих на берег моряков с говором портов, базаров и таверн своих стран и увозящих из Одессы зерно, лён, воск, пеньку, канаты, так мастерски делающиеся в Одессе.
Легенды не покидают южную Пальмиру. Одна из них, выдающихся за правду, случилась с Марком Бернесом, когда снимался фильм «Два бойца» и Марк Бернес должен был в нём играть одессита. Шла война. Бернес до этого никогда не был в Одессе. Фильм снимался в Алма-Ата, куда вывезли основные киностудии из Москвы, Ленинграда, Украины. Бернес безуспешно искал одесситов, чтобы почувствовать одесский говорок. Его поиски длились до тех пор, пока он не попал в один из госпиталей для тяжело раненых. Переходя их одной палаты в другую, Марк Бернес искал одесситов. И вот, в одной из них, когда он спросил, есть ли в палате одесситы, он услышал голос из угла палаты:
- А шо тебе надо, мамочка?
Именно это и «надо» было Бернесу и он просидел несколько часов у постели моряка из Одессы, впитывая одесский жаргон, его тональность, его неповторимые словесные обороты, без утрирования, без гротеска.
А выражение – Адэса, просто перешло из идиш. Вспомнить, хотя бы, модные в прошлом куплеты про местечковых дамочек, приезжающих в Одессу «на воды».
С большим удовольствием для слушателей пел эти куплеты эстрадный оркестр «Братьев Зайцевых» - Лёдик Вайсбейн (позже – Утёсов), Зингерталь, Гурфинкель и Фима Зайцев.
(пел Леонид Утёсов).
- Что это ты всё время дергаешь меня за рукав? - вопрошал старый одессит у молодого, как видно, приезжего, спрашивающего, как найти Треугольный переулок.
Вообще, эта одесская привычка – дёргать собеседника за рукав или крутить у него на пиджаке пуговицу. Эта привычка родилась не сегодня и не умрёт, думаю, завтра. Кстати об Утёсове и пиджаке. Пришлось мне как-то подслушать разговор, вернее коротенький спич старого одессита.
«Как я на вас посмотрю, так вы, молодой человек, приезжий. Это сразу видно даже без монокля. А? Вы даже не знаете что такое монокль? Это такая штучка, которую очень умели носить на глазу загнивающие аристократы заместо простых очков. Да, так вот, разве настоящий одессит спросит как найти улицу, на которой проживал Леонид Утёсов, он и так знает. И зачем она ему. Улица как улица, даже не очень улица, а просто переулок – Треугольный переулок. Надо сказать, что переулок таки большой. Другие улицы и того меньше.
А что вас интересует на этой улице-переулке? Я вас спрашиваю? Вы какой-нибудь родственник Утёсова? Всё может быть. Вы говорите, что просто хотите увидеть, где живёт ваш кумир? Так он здесь не жил, а просто родился, ну ещё бегал пару десятков лет еврейский мальчик Лёдя Вайсбейн. С такой фамилией, я вам скажу, даже при царе не очень повыступаешь.
Вот я прожил длинный кусок жизни, но Утёсова видел живьём только один раз. Но зато двоюродный брат моего дедушки со стороны матери даже очень хорошо знал его. Он жил напротив Утёсова. Поверьте мне, гениальные люди выбирают место своего рождения тоже гениально. Одна сторона этого треугольника начинается на Молдаванке, а вторая – упирается в центр города. Утёсов взял всё, что смог от Молдаванки, а мог он многое и перенёс на свою жизнь.
Чем он только не зарабатывал на кусок хлеба, а хотелось ещё с маслом. Пел, танцевал, играл на мандолине, гитаре, даже выступал борцом в цирке. Какие там борцы. Поддубный, Семёнов, Чёрная маска, Турок… Утёсов чуть пожиже, но деньги зарабатывал. А какие синематографы в Одессе? «Иллюзион», «Зеркало жизни», «Бомонд».
Перед началом сеанса выступали артисты. Утёсов собрал своих ребят и тоже выступал. И тоже не плохо!
Ах, вас ещё интересует как найти Треугольный переулок? Скажу я вам, что Утёсов таки настоящий одессит!
Что это вы всё время меня дёргаете за пиджак? Покажу я вам этот Треугольный переулок. Какая молодёжь нетерпеливая пошла, поговорить спокойно некогда. Всё спешите. А куда, я вас спрашиваю? Мы все туда успеем. Кто раньше – кто позже. Лучше позже.
Ладно, идите смотрите на вашего кумира.
Вот он, Треугольный переулок, за углом».
Процессы по поводу «ритуальных» обвинений, направленных против еврейского населения. Из истории Х1Х и ХХ веков наиболее известными являются: гродненское дело, велижское дело, саратовское дело. Это только перечень самых громких дел по такому вопросу.
Знаменательно, что Александр 1 через министра народного просвещения князя Голицына, 6 марта 1817 г, приказал объявить, что «по неосновательному подозрению на евреев, будто они употребляют в опресноках (маце) христианскую кровь, неоднократно были деланы во время польского правления на них наветы в умерщвлении христианских детей, но производившиеся следствия доносов сих не оправдали… Его императорское величество, принимая во внимание, что таковые изветы и прежде неоднократно опровергнуты были беспристрастными следствиями и королевскими грамотами, высочайше повелеть мне соизволили объявить всем господам управляющим губерниями монаршую волю, чтобы впредь евреи не были обвинены в умерщвлении христианских детей без всяких улик по единому предрассудку, что якобы они имеют нужду в христианской крови».
Что уж говорить, если сам русский Царь давал такие указы, а дела все же заводились и «серьезно» рассматривались, разжигая межконфессиональную вражду. 14 лет тянулось гродненское дело, но было враз прекращено Указом Николая 1, со ссылкой на то, что «евреев, не уличённых в смертоубийстве, но подозреваемых в этом по одному только предубеждению об употреблении будто бы ими христианской
