Глеб терпеть не мог пускать меня за руль. Смешно, но теперь я с легкостью могла бы купить ему вожделенный джип. Тьфу, идиотка, нашла о чем думать, хватит и того, что всадила кучу денег в квартиру. Да и вообще, хватит жертв, буду жить для себя.
– Ну, Александра, ты даешь! – закричала Эмма, прочитав первые три страницы. – Слушай, это ж просто здорово! Ну молодчина! Надо же, даже завидно. Погоди, а кто это – Мушка? – нахмурилась она вдруг.
– Эмма, ну что за кличка – Оптический Прицел? «Пришла Оптический Прицел» – это же плохо, Мушка куда лучше.
– Это в смысле «взять на мушку», да?
– Ну конечно.
– Ох, блин, мне бы такое и в башку не залетело. Слушай, ведь и вправду лучше.
– И она сразу становится как-то симпатичнее, что ли…
Эмма оторопело на меня уставилась.
– Слушай, ну и башка у тебя! И ты согласна со мной работать?
– Согласна. Мне это даже очень интересно.
– Не брешешь?
– Честное слово.
– И ты потом не будешь говорить, что это твоя книга, что я должна тебя тоже на обложку впендюрить?
– Нет. Мне нужны только деньги. Я не обещаю, что буду работать на тебя всю жизнь, но…
– Хорошо, на год подписываешься?
– Да, если мне будет где жить. Я хочу уехать из Москвы.
– Нет вопросов! Будешь жить у моря, в хорошем месте, на всем готовом и работать, платить я тебе буду штуку баксов в месяц, и еще… За книгу полагается гонорар – небольшой, конечно, эти издатели те еще жмоты, но я из них выколочу побольше, гонорар тоже твой. А там поглядим, но за год три книжки мы уж точно склепаем! Только, я гляжу, у тебя страниц-то всего ничего.
– Сколько у тебя в романе страниц?
– Больше тыщи. Правда, Лешка, который меня правил, тоже здорово сокращал, но у него куда хуже получалось, не сравнить… Я вот чуяла, что тут баба нужна, но и не догадывалась, что может такая конфетка получиться. Ну что ж, Александра, считай, мне повезло, думаю, и тебе тоже. Тогда так. Я освобожусь через две недели, и мы махнем к морю. Недельку мы там поколбасимся вместе, все обсудим, и я уеду. А ты останешься. Дом большой, в нем еще дочка моя живет с гувернанткой, и кухарка приходит. Твое дело – только сидеть и писать.
– А сколько лет дочке?
– Двенадцать. Ей врачи прописали морской воздух, вот я там ее и держу. Мне спокойнее, когда она там.
– А где это?
– Я разве не сказала? На Майорке.
– На Майорке? – ахнула я. – Я буду жить на Майорке?
– А тебе что, кисло?
– Боже, Эмма, да я ничего в жизни лучше не слышала! – возликовала я.
– Так, погоди ахать, паспорт заграничный у тебя есть?
– Есть.
– Давай его сюда, надо будет получить визу в испанском посольстве. Я сама этим займусь, чтобы не тянули и дали визу не на месяц.
– Ох, черт, я забыла…
– Что ты забыла? – нахмурилась Эмма.
– Заграничный паспорт у меня отдельно лежал, я его у мужа оставила.
– Так забери, в чем проблема?
Я замялась.
– Тебе кисло с ним встречаться, что ли?
– Да нет, ничего…
– Давай-давай, я, конечно, могла бы сама к нему сунуться, но ненавижу лезть между мужиком и бабой. Сами разберитесь. Да, кстати, за две недели можно оформить развод, если ты хочешь. Поручим дело моему адвокату, он в два счета все провернет. Или ты не собираешься давать ему развод?
– Да я как-то об этом не думала пока. Нет, я хочу, я просто жажду развестись и свободной уехать на Майорку!
– Вижу, ты от Майорки уже тащишься. Вот что, давай займись этим делом, добудь свою краснокожую паспортину и договорись с мужиком насчет развода. Вот тебе мои телефоны, как только паспорт добудешь, сразу звони, поняла?
– Конечно!
– Похоже, подруга, нам обеим подфартило!
– Не то слово!
– Знаешь, ты мне нравишься, Сашка! Странное дело, я всю жизнь баб точно чувствую. С мужиками всегда маху даю, а с бабами – нет. Мы с тобой еще такого шороху дадим! Как считаешь?
– Только и мечтаю – дать шороху!
– О, наш человек!
Когда Эмма ушла, я задумалась. Вообще-то встречаться с Глебом мне ужасно не хотелось, но, с другой стороны, мне нужен паспорт, мои вещи и… развод!
Да, я хочу быть свободной, и он пусть тоже не считает себя связанным со мной. Пусть женится хоть на всех трахнутых им красотках. Интересно, конечно, в моей квартире кто-то уже поселился? Например, столь сексуальная Яна? Хотелось бы на нее взглянуть, но…
А что, в конце концов, я действительно свободный человек! И плевать мне на все. Я решительно набрала номер своей квартиры. Там никто не ответил. Тогда я позвонила Глебу на мобильник. И почти сразу услышала такой родной голос:
– Алло!
– Глеб, это я. Надо поговорить.
– Сашка! Ненормальная, куда ты девалась? Что это за номера? – закричал он.
– Глеб, не кричи, это не номера, это мое решение.
Я жить с тобой больше не хочу. И давай поскорее разведемся.
– Что? Ты можешь объяснить, что это значит? Черт, я сейчас не могу говорить. Давай встретимся завтра!
– Хорошо, говори, когда и где?
– А домой ты прийти не можешь?
– Хорошо, приду, тем более мне нужен заграничный паспорт и мои вещи.
– Сашка, кончай бодягу!
– Глеб, в котором часу ты будешь дома?
– С утра, часов в девять тебя устроит?
– Хорошо, буду в девять.
Я положила трубку. Сердце колотилось как бешеное. Меня всегда волновал его голос, вообще голос для меня очень важен в мужчине… Ах боже, да ведь Глеб не мужчина, он актер, напомнила я себе. Права, бесконечно права Уля, актеры не мужчины, как бы хорошо у них ни обстояло с потенцией. Одно я знала точно: когда приду в свою бывшую квартиру к своему бывшему мужу, я должна выглядеть на пять с плюсом. А не расстроенной и обиженной чувырлой. Я достала из конверта фотографию, сделанную Тарасом. Она придала мне сил, и я отправилась по магазинам. Роль одинокой богатой женщины, которая собирается жить на Майорке, мне показалась забавной, и я с наслаждением ее играла. Накупила шмотья, обуви, косметики, приволокла все это домой и стала примерять обновки, чтобы выбрать, в чем завтра пойти к Глебу. Мой облик должен быть совершенно новым. Я выбрала белые, очень элегантные брюки и темно- синюю рубашку. Все это мне здорово шло. И вообще, я стала куда больше нравиться себе, чем в прежней,
