— И вот напугал, что скоро все запретят.
— Все?
— В-смысле, цензуру введут и вообще будет тоталитарный режим.
— Вот как?
— Да. Это правда?
— Нет, неправда, — ответил Ермолаев и встал. — Прощайте, сударыня, благодарю за неоценимую помощь.
— Не за что, заходите еще.
— Всенепременно.
— Мы новую программу готовим. Вам понравилась наша музыка?
— Чрезвычайно понравилась.
— Я рада.
— И я рад, что вы рады.
— Аналогично.
«В трупе два пулевых отверстия, — проанализировал Ермолаев ситуацию. — Выстрелов было тоже два. Значит, без предупредительного? Баскаков — опытный сотрудник, вряд ли струхнул. Зачем же сразу было стрелять на поражение? Эмоции? А с виду спокойный, ни дать ни взять Жан Габен, только усатый… Как назло ниточку обрубил».
— Да, я прикончил мерзавца, — Баскаков был сердит. — Я, лично. Нечего ему на нарах делать. С такими разговор у нас должен быть короткий. Хватит с ними валандаться.
— Конечно, кто же спорит, — кивнул Ермолаев. — Кончать сразу.
— Нет, тут ты неправ, — немного успокоился Баскаков. — Все должно быть по закону.
— Ага, представиться, показать удостоверение, а когда он с финкой на тебя, ты — предупредительный выстрел вверх, а потом в него?
— Разумеется.
— И с Абашидзе так было?
— Абсолютно так. Я сначала по-хорошему хотел, полной уверенности- то не было, а он на меня с ножом. Стало ясно — по-хорошему не понимает. Ствола не испугался, значит — хоть молодой, а матерый. Сам себя выдал, какие тут вопросы…
— Нет вопросов.
Глава десятая
Стучись в любую дверь
— Вика, как ты думаешь, мог Заур Абашидзе убить Настю?
— Вы сбрендили, извините! — возмутилась девушка. — То с ножом на милиционера, то своих душить… Глупость какая.
«Она права, — подумал Ермолаев. — Не туда нас с Серым понесло, не туда — теперь это окончательно ясно».
— А вот ты говоришь, Настя упоминала про Роберта, фотографа. Как бы этого Роберта найти?
— Не знаю… — Вика покачала головой.
— Попробуй вспомнить что-нибудь. Где они встречались, например…
— Ой! Наська говорила, что он в казино бывает, вроде бы.
— Хорошо. А где мастерская у него, не говорила?
— Н…нет. Не помню. Кажется, у него серебристый джип есть. Или не у него, но ее один раз катали. Не знаю.
— Ну вот, уже кое-что, — подбодрил ее Ермолаев. — Вика, ты не хотела бы к сестре съездить на недельку?
— Опять? То на дачу, то к сестре…
— Ну что еще за капризы — разве тебе на даче не понравилось?
— На дачу — согласна, а к сестре — ни за какие коврижки.
«Ничего, пусть будет так, — прикинул Ермолаев. — Вряд ли ему придет в голову туда явиться во второй раз, если он вообще там был…»
— Хорошо, езжай на дачу.
У входа в казино стояло много машин, в том числе и серебристый джип. Миновав человека с металлодетектором, Ермолаев зашел в бар и взял мексиканского самогона с солью и лимоном.
Бармен, услышав вопрос про Роберта-фотографа, хрюкнул и покачал головой.
На втором этаже у двери без надписи ошивались двое типов неприятной наружности, коротко стриженные и с полным отсутствием шеи, что делало их похожими на матрешек. Быстро следуя мимо, Ермолаев резко рванул дверную ручку и тут же оказался обездвижен железной хваткой.
— Ты чего, мужик?
— А вы ч-чего? — Ермолаев старался говорить заплетающимся языком. — Мне Роберта надо. Фоторг…рафа.
Хватка не ослабевала. Дверь приоткрылась — видна была только холеная рука с толстыми пальцами, украшенная массивной золотой печаткой.
— Э, в чем дэло? — прозвучало из глубины комнаты.
— Да ничего, Джабраил Ишханович, тут какой-то хмырь заблудился, — ответил один из церберов, и дверь закрылась.
— Давай, вали отсюда… — Ермолаев почувствовал такой мощный толчок, что смог затормозить лишь у самой лестницы.
«Так, ладно, спущусь пониже», — он опять зашел в кафе, чтобы обдумать план действий и на всякий случай примелькаться посетителям. Впрочем, посетителей было немного, и среди них — ни одного кавказской внешности.
Для антуража пришлось взять пива и водки.
Через пять минут к Ермолаеву бесцеремонно подсела молодая и сильно накрашенная брюнетка.
— Молодой человек, пригласите меня танцевать.
— Так ведь музыки нет, — удивленно ответил Ермолаев.
— Ой, верно. Тогда угостите папироской.
— С удовольствием. Бросил.
— Ну тогда…
— Кока-колы желаете?
— Я не проститутка, между прочим, — нескладно ответила брюнетка. — Просто вижу — молодой человек интересный скучает, а я тоже ужасно одинокая.
«А это мы проверим, путана ты или шпионка, — подумал Ермолаев. — Да и про фотографа этого чертового хотелось бы узнать».
Он принес из бара бутылку вина и наполнил фужеры.
— Ой, а я хочу орешков! — капризно заявила брюнетка.
— Сию секунду-с, — Ермолаев встал и направился к стойке, высматривая какую-нибудь отражающую поверхность. Наверняка красотка сейчас насыплет ему в рюмку вредный для здоровья порошок.
Как назло, все было матовое, и даже вместо картин в застекленных рамках висели бумажные произведения с иероглифами.
Когда он вернулся, брюнетка подняла фужер.
— Э, нет, я — пива…
Она прикусила губу.
