располагалось местное начальство. Возможно, что-то вроде бригадирского кабинета. Подозрительно хорошо сохранившийся стол, с телефоном на нём. Руины дивана в противоположном от шкафа углу. Ожог внимательно осмотрел шкаф и даже попытался открыть его. Тридцатилетняя ржавчина держала створки крепко. А жаль, в таких местах иногда встречаются сталкерские тайники. Или не совсем сталкерские.

Илья как-то рассказывал Майку о тайнике, найденном в похожем месте. Правда, не в сейфе, а в кухонном шкафу, упавшем со стены, но не разбившемся. Он обнаружил, помимо набора дешевых артефактов, воде того же «блуждающего мха» в жестяных банках ещё с советской символикой, револьвер «Наган» и коробку патронов к нему. Согласно маркировке, всё было произведено в начале тридцатых годов прошлого века. Восемьдесят, с лишним, лет назад. Оружие было в идеальном состоянии, исправно стреляло. Этот тайник не мог быть оставлен ни сталкером, ни военным. Соседство артефактов с оружием легендарных времён объяснения не имело. К слову сказать, хотя жестянкам тоже было лет не менее тридцати и хранились они не на полке у заботливой хозяйки, все были в идеальном состоянии. Даже не поцарапаны.

Майк вспомнил тот рассказ, глядя на пытающегося справиться с дверцами Ожога и вздрогнул. Ему очень не хватало напарника. Напарника и учителя. Майк впервые почувствовал себя чужим среди окружающих его сталкеров. Это было новое чувство, никогда ранее не посещавшее его ни в рейдах, когда они с Ильёй были не одни, ни на сталкерских ночёвках. Зонушка — Зона, как далеко вглубь тебя надо зайти, сколько километров больной земли нужно отмерять башмаками, чтобы понять, что человеку не нужны ни твои извращенные чудеса, которых в достатке, ни восхитительные и редкие твои творения. Три года и смерть напарника понадобились Майку чтобы понять — он не искал тут бегства от проблем, не жаждал прикоснуться к чудесам или заработать уйму денег. Он искал человека. Такого, которого часто не замечаешь, когда он рядом и которого жутко не хватает, когда его уже нет и никогда рядом не будет.

Майк ещё раз посмотрел в дверной проём и дальше, сквозь выбитое окно наружу. Там уже темно. Хорошее место предложил Сахаров для ночёвки. Главное, чтобы не заявился кто-нибудь вроде псевдогиганта или парочки бюреров. От остальных можно отбиться.

Майк ещё раз посмотрел на долговцев. Ожог не спал.

— Чего маешься? — Спросил он.

— Пока не хочется на боковую. Ложились бы, я покараулю.

— Ну-ну, — Неопределённо, но с насмешливой интонацией протянул долговец. Он, похоже, догадывался о подлинном настроении Майка, но не подал вида. За что ему большое человеческое спасибо. — Перебори себя и ложись. Сам понимаешь, завтра день решающий.

— Понимаю. Интересно, что имел в виду Сахаров, когда обещал тут нам связь?

— Не знаю. Может быть, он послал курьера.

— Смешно. Сегодня погибло четыре человека и один был серьёзно ранен, только на моих глазах. А тут ты толкуешь про одинокого курьера. Что-то не так.

— Расслабься. Сахаров конечно теоретик, но зачастую знает о Зоне больше матёрых сталкеров. Просто, таким как мы с тобой, нет времени сесть и хорошо обдумать то, что мы видели или слышали. У нас нет нужной подготовки. А у него всё это есть. В чём-то твой приятель Москит был прав, когда говорил про учёных. Только Сахаров тут стоит чуть в стороне. Он величина. Сказал — связь будет, значит будет.

Майк кивнул и взгляд его упал на телефон, который стоит на этом столе много лет. Который ждет, что кто-то по нему позвонит и с кем-то поговорит. По важным делам, или просто так, или свяжется с кем-нибудь случайно, просто набрав не правильный номер… Стоп, сталкер Майк. О чём ты подумал только что? Свя-жет-ся? Майк порывисто, чтобы не было времени подумать о том, какую глупость он сейчас совершает на глазах Ожога, подошел к столу и снял трубку с упруго подавшегося рычага. Тот тихо клацнул. Долговец, спавший у железного шкафа, беспокойно заворочался, нежно прижимая к себе автомат. В поднесённой к уху трубке раздалось тихое, но отчетливое:

— Алло?

Майк чуть не выронил трубку. Этого не могло быть, поскольку не могло быть никогда. Мало ли что мы в Зоне? Телефон не может работать в отсутствии нормальных кабеля, телефонных станций и прочих устройств, о существовании которых рядовые потребители информационных услуг и не догадываются. Но он работал. В трубке раздался вполне узнаваемый голос:

— Майк, это вы? Если нет — позовите Майка.

— Это я, профессор. Доброго вам вечера. — Сталкер так растерялся, что не смог придумать ничего по оригинальней.

— Вам того же, дорогой. Вы заставили старика поволноваться. Я уж думал, что вы не догадаетесь поднять трубку. — В голосе Сахарова даже не было ехидства, только чистое недовольство глупостью некоторых, с кем его связала острая необходимость.

— Профессор, но мы же с вами не можем так разговаривать! Телефонный кабель должен быть разрушен на всём своём протяжении. Аппарат должен развалиться просто от ветхости в моих руках! Это не возможно!!!

— Мы говорим — значит возможно, — Проворчал Сахаров. — Как говорите вы, сталкеры, когда сталкиваетесь с чем-то не объяснимым: — «Это Зона, брат».

— Но вы же учёный, вы не можете удовлетворяться такими ответами.

— Что я могу, а что нет, не тебе решать, юноша.

— Но как же тогда…

— Прекратите истерику, Майк. Говорите о том, что для вас действительно важно. Я не знаю, сколько времени эта линия связи протянет. Что касается вашего незавершенного вопроса, то я отвечу. Не знаю, какие сказки читают современные дети, но во времена моего детства, в одной сказке было написано: — «На вопросы „каким образом и с какой целью“, волшебники не отвечают». У меня нет настроения читать тебе лекцию, которая продлится до утра и в которой ты будешь понимать только отдельные слова.

— Хорошо, тогда…

— Говорю сразу, Майк, завтра поищите в направлении Припяти. Между заводом и городом должен валяться беспилотный самолёт — разведчик. Там будет специальный контейнер с инструкциями и дополнительным оборудованием для выполнения миссии.

— Как это? Все знают, что беспилотники тут не надежны.

— Разумеется, не надежны. Я, знает ли, тут тоже не ерундой занимаюсь. Я послал самолёт с помощью аномалии, вроде той, на которую вы натолкнулись недалеко от «Агропрома». Ту, возле которой вы так удачно нашли свой артефакт «бур». К стати, вы были правы, эта аномалия аналогична «слуховой трубе» и перемещает на значительные расстояния материальные объекты. А теперь задавайте вопросы.

— Вы всё-таки действительно хотите уничтожить Зону?

— Правда. Именно так я с ней, голубушкой и собирался поступить. Слышите, Майк, «собирался» — время прошедшее.

— А сейчас передумали?

— Нет. Первоначально я собирался уничтожить Зону путём воздействия на неё в самом начале её возникновения. Но потом, в процессе размышлений я пришел к выводу, что уничтожить её можно только предотвратив возникновение. Понимаете Майк, изначально я предполагал, что проникновение до Второй катастрофы не возможно. Ведь все аномалии произрастают именно из неё. После анализа предоставляемой мне последнюю неделю информации, пришлось пересмотреть свою точку зрения. Мне очень этого не хотелось делать, потом объясню почему. Вам придется прогуляться гораздо дальше, чем мне казалось, даже когда я отпускал вас с «Янтаря».

— Не понял.

— Чего тут не понятного? Твой напарник задавал правильные вопросы. Например, его метафора нынешнего состояния Зоны как сжимающейся пружины, хотя и не вполне соответствовала действительности, но была достаточно близка. По этой же причине в рамках, как он же выразился, празднования своего тридцатилетнего юбилея, я не смогу отправить сообщение самому себе, образца десятилетней давности. Видите ли, здесь и сейчас, где находимся мы с вами, спираль сжимается по направлению к ЧАЭС. Но вот там, как мне кажется, происходят вещи по интереснее. Станция представляет собой не стержень, на котором воображаемая пружина держится, а камень, положенный в самую середину. Она своим весом растягивает спираль, превращая её в подобие воронки. Около часу ночи, спустя чуть более суток, нижняя часть воронки соприкоснется с отправной точкой — с днём Первой Катастрофы. В этой ситуации кольцо замкнётся и ничего нельзя будет поделать ни с Зоной ни с прочими величественными и мерзкими вещами, которые с ней так или иначе связаны. Воронка откроется тридцать лет назад, в зал управления, где опытные операторы совершали одно действие за другим, приближая неизбежное. Спустя пару недель, умирая от острейшей лучевой болезни, они шептали, что всё сделали правильно и не понимают, почему случилось то, что случилось. Это Зона, брат.

— Ну и ну, профессор. То есть, вы мне предлагаете прогуляться на тридцать лет назад? При чём в одну сторону, поскольку не будет обеих Катастроф, не будет Зоны, не будет временной аномалии, ведь так? И чего я там буду делать?

— Полагаю, тебе не дадут пропасть. Посмотри в начале, что я послал в беспилотнике, а потом принимай решение, хорошо?

— Хорошо- то хорошо, но я не уверен, что после того, как я доберусь до вашей посылки, я смогу повернуть назад. Слишком близко к центру.

— У вас хорошие сопровождающие, прорвётесь.

— Ну да, с «Янтаря» нас вышло шестеро, а теперь осталось трое.

— Остались лучшие, поверь мне.

— Трудно, очень трудно мне верить вам, профессор.

— Это пустой разговор, Майк. Просто, поверь мне. Поверь человеку, который сталкеров никогда не обманывал. Я знаю Зону лучше, чем ты. Ещё есть вопросы?

— Да, один. — Голова Майка пухла от множества вопросов, взбитых жутким миксером из