— Рад слышать это, хозяин.
— Да. Поэтому, думаю, ты можешь начинать делать первые шаги.
— Будет исполнено, хозяин.
— Кажется, это ты сказал — миллиард долларов, который мы потеряли, не пропал даром? Мы потеряли вооружение, но приобрели часть русского истеблишмента?
— Уже не помню, хозяин. Не имеет значения, кто это сказал. Но думаю, так оно и есть.
— Я тоже думаю, что это так и есть. Хорошо. Значит, с этим мы решили.
— Да, хозяин, решили.
— Особенно мне понравилась остроумная мысль этого русского насчет Балбоча. Помнишь?
— Прекрасно помню, хозяин.
— Я буду счастлив, если нам удастся провести этого шакала. При этом еще вытянув из него деньги.
— Думаю, вы правы, хозяин.
— Видишь этого ската? Посмотри, посмотри, как он шевелит мантией…
— Потрясающий скат. Настоящее произведение искусства.
— А этот катран? Нет, ты посмотри… В каждом его движении — осмысленность… Ты видишь?
— Конечно. Я бы сравнил его с молнией, в которой воплощена мудрость веков…
— Хорошо сказано, Рустамбек… Ты прав, мудрость веков… Но давай помолчим… Посидим и помолчим…
Рустамбек знал, что именно в этот момент, сейчас, ему нужно сделать два очень важных звонка. Каждый из этих звонков мог стоить сто тысяч долларов. Но, подавив вздох, он откинулся в шезлонге. Самым важным сейчас было не потерять или выиграть двести тысяч долларов, а вспомнить все хвалебные эпитеты, которые он еще не употреблял в отношении рыб.
Сняв трубку зажужжавшего на столе телефона, Гущин сказал:
— Слушаю?
— Виктор Александрович, это я. — Он узнал голос Деряб-ко. — Сильно заняты?
— Смотря с чем звонишь.
— Из Чахбехара только что прибыл Хрулев. И привез пистолет.
— Пистолет? Ты имеешь в виду — пистолет Лапика? — Да.
— Пистолет у тебя?
— У меня. И Хрулев у меня.
— Так заходите оба. Жду.
Дерябко и Хрулев, невысокий брюнет с ровным пробором и плечами атлета, вошли через пять минут. Перебив начавшего было рапортовать о прибытии Хрулева, Гущин сказал:
— Женя, без формальностей. Где пистолет?
— Вот, — Хрулев положил перед Гущиным картонную коробку. Открыв ее, Гущин некоторое время рассматривал лежащий там пистолет системы «Макаров». Спросил:
— Это точно пистолет Лапика?
— Точно. Номера, заводские клейма, металл — все сходится.
— Отпечатки сняли? В смысле, его можно брать?
— Да, все снято, — подтвердил Хрулев. — Можете брать. Взяв пистолет, Гущин около минуты внимательно его осматривал. Положив на стол, спросил:
— Отстреливали?
— Нет еще, Виктор Александрович, — сказал Дерябко. — Когда б мы успели? Он только прибыл. Женя, ты ведь прямо с самолета сюда?
— А куда еще? Я только из-за него сюда и летел.
— Понятно. — Гущин помолчал. — Ладно, рассказывай как вы его нашли? Кто нашел?
— Полиция Чахбехара.
— Очень любезно с ее стороны. Как это случилось?
— Случилось очень просто. Саша позвонил на крейсер, дал накачку. Паламарчук утром поймал главного из иранской комиссии, передал все, что вы сказали. Этот старший, он какой-то член правительства, тут же, при нас, позвонил по телефону в полицию Чахбехара. Так пистолет уже через три часа был у нас.
— Женя, это не разговор — был у нас. Я жду подробного рассказа.
— Пожалуйста, Виктор Александрович. Эрген Хаджаб, пилот самолета метеослужбы, в это время был в воздухе. Полиция, не предупредив никого, вошла в его квартиру и произвела обыск. Пистолет нашли сразу, он, завернутый в тряпку, лежал в шкафу, в белье, между простынями.
— Заряженный?
