Макс не возвращался.

Джулия сидела у окна, накинув плед, и ждала. Паб уже закрылся, а Макса все не было. А что, если он разбился? В порыве раздражения съехал с дороги и теперь лежит на обочине в канаве с водой.

Сад перерезали полоски света и ослепили ее. Это фары его автомобиля! Хлопнула дверца, зашуршал гравий, и вот он вошел в дом. Она кожей ощутила его молчаливое присутствие.

— Прости, — сказал он.

— Нет, это ты прости, — ответила она, встав ему навстречу. — Я не должна была так вредничать.

— Да это я слишком серьезно все воспринял.

— Нет-нет. Я же знаю, что ты не умеешь готовить, и могла бы тебе помочь, а не бросать одного лишь потому, что ты покритиковал меня.

— Я не критиковал. Я просто спросил. Мне очень жаль, если ты это так восприняла.

Столько извинений? От Макса? Даже не верится.

Она подошла к плите.

— Забудь об этом. Ты ел?

— Я доехал до двадцать пятой автострады, прежде чем пришел в себя.

— Но это же пятьдесят миль!

— Знаю. Но мне нужно было успокоиться. Нелепо, конечно. А ответ на твой вопрос: нет, не ел.

Джулия была готова съесть паэлью, даже если она застрянет у нее в горле.

— Я налью тебе вина?

— Хорошо.

— Красного или белого?

Он иронически улыбнулся.

— Я выпью красного, чтобы сдобрить чеснок.

Она тоже улыбнулась и передала ему бутылку и бокал. Затем сняла крышку со сковородки и сморщилась от запаха, но безропотно разложила паэлью по тарелкам.

Они ели в напряженном молчании, пока наконец Макс не отодвинул свою тарелку в сторону.

— Тяжеловато для меня, — сказал он.

Она положила вилку, улыбнулась ему и соврала:

— Вообще-то я не голодна. Заварить чай?

— Я, пожалуй, довольствуюсь вином, но вот от тостов или чего-нибудь в этом роде не откажусь.

— Сыр и сухое печенье подойдут? А как насчет яблочного пирога?

— Чудесно, но пирог потом, после сыра с печеньем.

Она засмеялась, и вместо злополучной паэльи поставила на стол блюдо, с сыром и печеньем, а яблочный пирог сунула в духовку. Затем налила себе немного вина.

— Прости, я не думал, что ты тоже захочешь.

— Обычно я не пью вина, потому что все еще кормлю девочек, но сегодня… — Она вертела в руке бокал с вином и, встретившись с ним глазами, спросила: — Скажи, почему ты все время злишься? И дело вовсе не в чесноке.

Он резко выдохнул и взъерошил ладонями волосы.

— Не знаю. Наверное, дело в этом месте.

— В коттедже? Но он такой красивый!

— Мне претит сама мысль о том, что ты, моя жена, живешь в доме другого мужчины.

Джулия откинулась на спинку стула и посмотрела на него через стол. Не поторопилась ли она его простить?

— Но мне с детьми здесь хорошо.

— А разве тебе не может быть хорошо в собственном доме?

— Ты имеешь в виду твой дом?

Он вздохнул.

— Нет, твой. Я куплю дом… на твое имя. Я по крайней мере обязан сделать это для тебя, если ты ко мне не вернешься. Пойми, мы говорим о доме для моих детей.

— Я смогу создать дом для твоих детей.

— Да, я вижу — в доме чужого человека, пользуясь его щедростью. Мне это не нравится. Я жить здесь не хочу. Хозяин может вернуться в любой момент.

Джулия задумчиво смотрела на него, потом сказала:

— Наверное, это правильно, что ты хочешь купить дом, потому что Джон приезжает через месяц и мне негде будет жить.

— Ты всегда можешь вернуться ко мне.

— Что? В твою квартиру? Не думаю.

— Мы могли бы купить дом в Лондоне. В Хэмпстеде или Ричмонде[2] .

— Или я останусь в Суффолке рядом с друзьями.

— У тебя здесь есть друзья?

У него был такой удивленный вид, что она едва не расхохоталась.

— Конечно, есть. Джейн и Питер. И еще появились другие — с ними я познакомилась в больнице и в группе поддержки близнецов. И еще есть Общество подгузников…

— Общество чего?

— Общество экологически чистых подгузников. А в деревне есть клуб молодых мам.

Макс смотрел на нее так, как будто у нее выросли рога.

— Словом, ты хочешь остаться здесь?

— Да. По крайней мере до тех пор, пока мы не решим, как нам с тобой жить дальше. Макс, я не смогу жить в Лондоне — мне будет там одиноко, тебя почти никогда не бывает дома: не успеешь оглянуться, как ты уже в Нью-Йорке, Токио или Сиднее.

— О'кей. Значит, тебе нужен дом в этой деревне. А здесь что-нибудь продается?

— Макс, я понятия не имею. Я же не искала.

— И что ты намерена делать?

Она опустила голову.

— Не знаю. Пока не решила.

Вернуться к нему? Нет. Но общаться с ним? Да, обязательно, потому что иначе будет нечестно.

— Как там пирог?

— Ой! — Джулия открыла духовку и вытащила пирог — с золотистой корочкой и аппетитно пахнущий яблоками. — Готово.

— Тогда давай его съедим, а про дом подумаем позже.