за границей, мы с тобой очутились на побережье впервые за шесть лет.
Он бросил на нее взгляд и скривился.
— Да, ты права. Но я никогда не любил курортов.
— Я не курорты имею в виду. Я говорю о прогулках по берегу моря, когда ветер бьет в лицо, треплет волосы, а на губах вкус соли. Это так здорово!
Джулия посмотрела на Макса, увидела в его глазах знакомый огонек, покраснела и поспешно отвернулась. Зачем он ворошит прошлое своими взглядами и улыбками? Они раньше никогда не гуляли по пляжу, но… много раз, очень много, занимались любовью на застекленной крыше, выходящей на Темзу. И она хорошо помнит запах реки и соленый привкус на губах. И ей достаточно лишь взглянуть на Макса, чтобы понять: он тоже это прекрасно помнит.
И еще. Когда она смотрит на Макса, на то, как он везет коляску с детьми, то думает о том, что у него вид семейного человека, мужа, у которого жена и две красивые дочки. Господи, как все сложно. Неужели они не найдут общего языка?
— Джулз?
Она поняла, что застыла на месте. Он подошел к ней и с беспокойством спросил:
— Что случилось?
Она молчала, а Макс, вздохнув, обнял ее за плечи и прижал к груди.
— Все будет хорошо, — прошептал он.
Она не была в этом уверена — ведь прошло всего два дня, а он уже успел нарушить их договоренность, стащив ее телефон. А что еще он сделает, стоит ей отвернуться?
— Пойдем и выпьем кофе. Я видела у автостоянки кафе. Еду для девочек я взяла и, возможно, там смогут подогреть бутылочки, — сказала она.
— Опять какая-нибудь липкая бурда? — с опаской спросил Макс.
Она улыбнулась, поняв, что он боится запачкать новый джемпер.
— Все в порядке — я сама их покормлю.
Этим вечером девочек рано уложили спать.
— Должно быть, их сморил морской воздух, — сказала Джулия, разогревая детский ужин — на этот раз домашнего приготовления.
— А это достаточно питательно? — спросил Макс.
Она уставилась на него как на сумасшедшего.
— Разумеется: бульон из цыпленка с брокколи, морковью и картошкой.
— И все это ты сама приготовила?
— Ну конечно! Кто же еще?
Он пожал плечами.
— Просто я не видел, чтобы ты готовила.
— Конечно, ты не видел. Для тебя это не настолько важно, чтобы заметить.
— Джулз, перестань. Я ведь просто…
— Ты считаешь, что я плохо ухаживаю за своими детьми?
— Но они и мои дети!
— Тогда научись для них готовить, — сердито ответила она и швырнула ему поваренную книгу. — Для начала приготовь ужин нам, пока я уложу девочек. В холодильнике куриная грудка, фарш, стейки из лосося и свиные отбивные. Так что выбирай.
Она вышла из кухни с девочками на руках, оставив его, озабоченного, с книгой.
Бог ты мой! Приготовить кофе, тосты и яичницу он на крайний случай мог. Еще мог засунуть полуфабрикат в микроволновку… или сделать заказ по телефону. Но самому готовить из сырых продуктов? Он раскрыл поваренную книгу и пролистал. Что готовят обычно в ресторане? Запеченную в беконе куриную грудку с сыром бри или что-то в этом роде… Прошлым вечером Джулз кормила его сыром. Правда, не бри, а чеддером. Может, сойдет чеддер?
Переступив через лежащего пса, он проверил содержимое холодильника и обнаружил маленький кусочек чеддера. Бекона тоже нет, но есть соус «песто», и, кажется, в буфете на кухне он видел макароны. Итак, макароны с курицей под соусом «песто». И еще кедровые орешки и большая миска салата. Нет, без салата и без орешков. Теперь надо отыскать подходящий рецепт, а потом решить, где готовить: в микроволновке или на плите. А еще нужны «орудия производства». Он достал острый нож, разделочную доску и глубокую сковородку. Сначала разморозил цыпленка, потом разрезал его на куски и обжарил в оливковом масле с луком и пряностями. Открыв банку с соусом «песто», он увидел плесень. Черт! Но есть рис и креветки, так что можно приготовить паэлью. А как, черт возьми, ее готовят? Сунув нос в поваренную книгу, он обреченно вздохнул. Может, все же заказать ужин? Но Джулз бросила ему вызов, а он не привык уклоняться от вызовов. Значит, паэлья.
— О! Ризотто? — Джулия помешала ложкой в сковородке и понюхала.
— Это паэлья, — поправил ее Макс. — «Песто» испортился.
— Но в буфете стоит новая банка.
— Я вышел из положения.
Джулия еще раз подозрительно понюхала содержимое сковородки.
— Сколько чеснока ты положил?
— Там сказано две головки. Мне показалось, что это много, и я положил одну.
— Зубчик или головку?
Он наморщил лоб.
— А в чем разница?
— Головка — это целая луковица, а зубчики — это дольки внутри.
Он сердито на нее посмотрел.
— Не надо было уходить. И вообще ты еще не попробовала.
— Думаю, что чеснока ты переложил, но я ведь не собираюсь ни с кем целоваться, — сказала она и тут же пожалела о своих словах.
— Это можно устроить. — Он окинул ее с головы до ног таким взглядом, словно раздевал глазами.
— Размечтался, — пробормотала она в ответ и вынула две миски. — Вот — раскладывай, а я займусь вином. Хочешь вина?
— Не возражаю против белого. Красное было бы тяжеловато.
— Ну, не знаю. Красное смягчило бы вкус чеснока.
Он в сердцах бросил ложку в сковородку и вышел в коридор. Хлопнула входная дверь.
Вот это да. Она хотела всего лишь подшутить над ним. Она ведь знала, что Макс не умеет готовить; а он так старался.
Джулия услышала, как сорвался с места его спортивный автомобиль, и, прикрыв крышкой сковородку, села и стала ждать. Чего ждать? Если он вернется, она попросит у него прощения, а если не вернется… Что тогда? Она лишила девочек отца, а себя — единственного мужчины, которого когда-либо любила. Неужели нельзя было помолчать? О черт. И она даже не может ему позвонить, чтобы извиниться.
Глава пятая
Макс несся на огромной скорости по автостраде, пока немного не остыл и не понял, что ведет себя глупо. Он затормозил у автостоянки и, выключив мотор, с силой ударил руками по рулю. Что, черт побери, он делает? Она же подтрунивала над ним! Ничего трагического. Он забыл, что она всегда любила поддеть его. Он забыл не только это. Забыл, что такое обнимать ее, касаться ее тела, погружаться в нее… Господи! Надо запретить себе об этом думать. Но он хочет ее, хочет обнять, ощутить ее тепло. Он так одинок. Одинок без нее. Неужели он сдастся, откажется от своих чудесных дочек и сбежит из-за этого проклятого чеснока?
