Все дружно чокнулись и опростали кукольную посуду.
– Мы тут все друг друга знаем, – поднялся директор, – а кое-кто с кое-кем ещё не знаком.
Нос мужичины был перебит, из-за чего его речь звучала несколько гнусаво, но в этом был и некий шарм – выглядел директор этаким покорителем Вселенной.
– Я – Черкасов Николай Павлович, – представился он, – заведую всем здешним хозяйством и пытаюсь даже руководить этой толпой ярких индивидуальностей… Между нами говоря, – приглушил он голос, обращаясь к генеральному инспектору, – они все вздорные люди и страшные склочники!
– А сам-то! – подскочила одна из женщин, раздевавших Царёва.
– А Катерина – в особенности! – возвысил голос Черкасов и стал жаловаться: – Постоянно нарушает трудовую дисциплину – шляется на работу по выходным! А что она натворила в Новый год, сказать? Пока все благонравные граждане провожали старый год, она заперлась в лаборатории и злонамеренно вела актинографические исследования.
– Так вспышка ж была! – подскочила Катерина.
Все засмеялись, а Царёв почувствовал себя в окружении друзей, пусть и незнакомых пока.
– Татьяна в последнее время тоже испортилась, – продолжал обличать Черкасов. – Поддалась дурному влиянию Катерины, и теперь они вдвоём разлагают дисциплину в коллективе.
Европеец слушал начальника 03 и неуверенно улыбался. Царёв ему посочувствовал – не знает, бедный, что ему делать. Вроде все смеются… но разве могут быть смешны нарушения?
Черкасов представил всех сидевших за столом, в последнюю очередь указав на гражданина Евросоюза.
– Вот! – сказал он торжественно. – Вот с кого мы должны брать пример! Ни одного опоздания домой. Ни одного пропущенного выходного. Ни разу не был пойман за работой в праздничные дни. Вот, что значит Европа! Позвольте вам представить Сильвио Донадони. Он у нас по обмену. Сильвио – сменный бортинженер…
– … Всем ребятам пример! – закончил Жуков с уморительносерьёзным выражением лица.
Синьор Донадони поклонился, смутно подозревая подвох.
Улыбаясь, Царёв выслушал шёпот Катерины, горячивший ему ухо:
– Мы его Дондоном зовем. Потрясающий зануда! А ябедничает с таким чувством долга… О-о! Он нас всех по паре раз уже закладывал! Хорошо ещё Палыч у нас с понятием, а то было б нам…
– Да наподдали бы ему пару раз! – удивился инженер-контролёр, он же генеральный инспектор. – Чего с ним цацкаться?
– Нельзя… – потускнела Катерина. – Строжайший приказ по УКСу с подачи РВ – неукоснительно соблюдать все нормы поведения. За малейшее нарушение нас отсюда за шкирку и домой, и никогда больше мы орбит не увидим… Нет, уж лучше потерпеть этого кукушонка в своём тёплом гнёздышке, чем лишиться визы в космос!
– Ч-чёрт… – процедил Царёв. – И сюда РВ достало!
– Ох, и не говорите… – вздохнула Катерина. – Нас всех строго предупредили, чтобы дружно проголосовали за Клочкова, но уж фиг им. Мы все за Жданова!
– Правильно! – сказал Геннадий и подхватил бутылочку. – Ну, за будущего президента! – произнес он тост в манере Дроздова.
Все Царёва поняли и дружно чокнулись.
Между третьей и четвёртой Черкасов подплыл к Царёву и негромко сообщил, что все десять гель- кристаллов вызрели и уже упакованы в аккуратный пуленепробиваемый и несгораемый кейсик.
– Спасибо вам огромное! – обрадовался Геннадий. – А когда я смогу вернуться? Мне срочно надо на Землю!
– Придётся потерпеть до завтра, – виновато вздохнул Черкасов. – Загрузим «Буран» – и сразу вниз.
– Ладно… – вздохнул Царёв. – Что ж делать… Потерпим.
Однако судьба не стала испытывать его терпение.
Геннадия разбудил резкий звон и мигание красного света. Механический голос проревел:
– Метеоритная атака! Внимание! Метеоритная атака! Немедленно надеть пустотные скафандры!
Мало что разумея, Царёв отстёгнулся и, как был, в одних трусах полез в свой пустотник. «Гардар» сотрясся, по отсекам прокатился грохот, сменившийся оглушительным свистом.
– Осторожно! – тут же взревел голос по громкой связи. – Разгерметизация!
– Генка! Гена-а! – донёсся вопль Дроздова, а вскоре сам командир корабля влетел в бытовой отсек, где ночевал «генинспектор». – Мухой отсюда!
– Что за рой? – крикнул на бегу-полете Царёв, с холодком в душе наблюдая, как из трубы гидросистемы хлещет пар.
– Какой рой?! Это ракеты! Посбивали нам все технологические модули!
– Ни хера себе…
– На «Буран», живо! Завод приказано эвакуировать в срочном порядке!
Тут Царёв затормозил, едва не отрываясь от магнитного пола.
– Черкасов где?
– На борту!
– Кейс с ним?
– Какой ещё, на хрен, кейс?!
– Какой надо! Без кейса я не покину «Гардар»!
Витиевато матерясь, Дроздов соединился с Черкасовым.
– Алё! Кейс у тебя? А то наш генеральный растопырился тут и ни в какую! Что? Понял! – Командир корабля развернулся в редеющем воздухе к Царёву и резко сказал: – Все десять драных кристаллов лежат в драном кейсе! Кейс у Черкасова! Доволен? Марш вперёд!
Мест на «Буране» хватало, поместились все, включая европейского «кукушонка». Ровно в двенадцать по Б В «Буран» отстыковался в аварийном режиме, сориентировался и начал спуск.
– Какая сволочь стреляла? – рычал Черкасов, следя за удалявшимся 03 – весь верх станции был будто обглодан. – Удушил бы паскуду!
– Это даже не ЧП, – проговорила Катя, снимая шлем, – это как война…
– Знать бы, кому она мать родна!
Царёв подозревал кому, но помалкивал, лаская кейс с гель-кристаллами.
Всё шло штатно. «Буран» крутил виток над Тихим океаном, внизу проплывали голубые морщины волн с ватками облаков. Зелёные крендельки атоллов, отороченные белёсыми кружавчиками прибоя, то сбегались архипелагами, то разбегались одиночными вкраплениями суши в бескрайнюю голубизну вод.
Сильвио Донадони внезапно отстегнул крепления и встал из кресла.
– Ты чего? – удивился Жуков.
– Немедленно сядьте! – резко сказал Дроздов.
– Заткнись, – холодно ответил Донадони.
Распустив «молнию» на мягком спецкостюме, он достал плоский пистолет и передёрнул затвор.
– Всем оставаться на местах! – крикнул он. – Иначе буду стрелять!
– Ты что, совсем с ума сошёл?! – заорал Ашот и попытался вылезти из кресла.
– А ну сядь! – рявкнул на него Хилько.
– Благодарю за понимание момента, – усмехнулся Донадони и перевёл дуло пистолета на Дроздова. – Господин командир, будем считать, что ваш корабль захвачен. Ровно через минуту начинайте спуск!
– Вы что, действительно сошли с ума? – процедил Иван. – А куда сажать корабль?! На Трансамазонское шоссе?!
– Я покажу куда, – сказал Донадони, – там есть оборудованная полоса… Я же сказал: начать спуск! До ВПП ровно восемьсот километров!
Дуло пистолета ткнулось Дроздову в затылок, и командир «Бурана» подчинился.
– У вас будут большие проблемы, Сильвио, – проговорил он.
– Следите лучше, чтобы они не появились у вас! – огрызнулся Донадони.
