Безразлично поблескивая бусинками глаз, он чистил двойной клюв о тёмный ствол дерева-великана и в упор не видел «двуногих без перьев».

Дирижабль встречали человек десять, все с маленькими, будто игрушечными автоматами. Туссен Норди передал им похищенных и сделал ручкой: адью! Цеппелин плавно вознёсся в небеса, носом разворачиваясь к северо-востоку, а «встречающие» живо построились и повели двух пленников и пленницу – сверху над ними сомкнулись готические своды леса, пала зеленистая тень. Под ногами не чавкало и не шуршало – гладкая стекло-массовая дорожка уводила в чащобу, аллеей стелясь между громадных стволов сумаум, заросших эпифитами и обмотанных лианами. Узкие листья сумаум вяло обвисали, не колеблемые никаким сквозняком.

Аллея вывела на просторную пустошь, застроенную приземистыми круглыми зданиями, каждое размером с московский цирк на Воробьёвых горах. Их конические или полусферические крыши зеленели покровами дерна. Создавалось впечатление, что травянистые холмы срезали у подножия и водрузили на стеклянные постаменты. Кое-где земляные крыши прорастали молодыми деревцами, по «кровле» шастали мелкие зверьки, прыгали пичуги, клювами стучась в полукруглые окошки, зеркалами отблёскивавшие из- под массивных навесов, заросших кустиками и вьюном. Порхали роскошные бабочки, соревнуясь с изящными колибри.

– Слились с природой! – ехидно прокомментировал Гоцкало.

– Зато сверху фиг заметишь… – сказала Рита. – Замаскировались!

Кнуров промолчал. Прозрачная дверь бесшумно раскрылась перед ним, странно контрастируя с земляной крышей. Он перешагнул порог и оказался в обширном светлом вестибюле, куда сбежался, вероятно, весь персонал. Персонал был в длинных серебристых плащах с капюшонами, походя на апгрейд Святой инквизиции. Вперёд вышел костлявый хомбре под два метра ростом и громко поприветствовал прибывших на корявом русском:

– Добро пожаловать! Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях!

Хомбре делал произвольные ударения, словно забавы ради смещая акценты.

– Я директор сего Центра, – обвёл он рукой просторное помещение, – и руководитель проекта «Деус». Зовут меня Мишель Бонасье. Уверен, мы с вами сработаемся…

– И не надейтесь! – отрезала Рита.

Бонасье залучился пуще прежнего, источая сплошной елей пополам с сиропом.

– Проводите их в блок «Ц»! – скомандовал он, не переставая улыбаться.

Двое индейцев в комбезах, с татуировками на щеках и смешной прической «под горшок», повели Кнурова, Риту и Гоцкало по указанному адресу, сжимая в руках крошечные автоматики.

В блоке «Ц» не было окон, но светопанели заливали круглое помещение ярким голубоватым светом, и вовсю работали кондиционеры и ионизаторы – народу было, как сельдей в бочке. Десять человек, и среди них…

– Генка! – заорал Гоцкало. – И ты здесь!

– Здорово! – прогудел Царёв. – Привет, Маргаритка!

Под конец ритуала приветствия он влепил свою пятерню в подставленную ладонь Кнурова.

– Так это вы с «Бурана»? – дошло до Тимофея.

– Да, угнала одна сволочь… – поморщился коренастый человек со светлым чубом и протянул руку: – Иван. Дроздов.

Примеру Дроздова последовали все улетевшие с «Гардара»:

– Ашот!

– Фёдор…

– Панас.

– Николай Палыч.

– Петро!

– Шурик!

– Катерина. Можно просто Катя.

– Таня!

– А меня Леной звать.

Все расселись по кругу вдоль вогнутой стены, словно играя в «бутылочку», и принялись делиться информацией.

– Европыши вконец обнаглели…

– Так, правильно! Если такой президент!

– Разучились бояться, гадёныши.

– Тут так – евросы науку двигают, а местные латинос заправляют всякими такими делами. Ну, там транспорт, связь, матснабжение… А охрану они из местных «индиос» набрали. Дикари дикарями! Вчера ещё, наверное, за головами охотились, а с утра им оказали доверие…

– Во-во… Вы с ними поосторожнее, они ж день и ночь коку жуют, вечно на взводе, глаза как у бешеных тараканов!

– Вас тут кормили хоть?

– Один раз! Похлебали какой-то этот… жюльен. Ни в голове, ни в заднице! Ой, простите… Рита, да?

– Не могли уже борща наварить.

– Зато воды – хоть залейся!

– Ой, а я пить хочу…

– Леночка, для вас – хоть ведро! Чего вам – колы, «лио», пепси? Тут еще фанта имеется…

– Мне «лио». Поддержу отечественного производителя!

– И мне!

Дроздов подошёл к буфету-автомату и достал пару бутылочек «лио».

Кнуров засмотрелся на Риту, присосавшуюся к сосуду, и не заметил, как открылась дверь. Но голос Бонасье расслышал.

– А кто из вас будет программер… программист? – спросил начальник проекта.

Кнуров переглянулся с Царёвым, и тот незаметно кивнул.

– Ну, я, – буркнул Тимофей.

– Не соблаговолите ли пройти в мой кабинет? – оскалился Бонасье.

– Соблаговолю.

Кнуров вышел, не оборачиваясь, в кольцевой коридор и потопал в малоприятной компании двух «индиос», краснокожих и слегка пованивавших. Пахло от индейцев как-то чадно – дымом и горелым маслом.

В кабинете у Бонасье было пусто, почти как в блоке «Ц» – два стула, стол, на столе – терминал с парой экранов.

– Я не слишком мечтаю, – начал Бонасье, делая мелкие ошибки, – чтобы принуждать к работе вашу команду. По приказу можно копать, грузить, маршировать, а тут надобен креатив! Заставить же думать – не получится… Кнутом мысль не выбьешь!

– А вы нам пряник посулите, – ухмыльнулся Тимофей.

Сейчас он чувствовал в себе великую злость и нерастраченный гнев. Не такое уж давнее унижение в секретной тюрьме у Пеккалы, амурные проблемы, теперь вот это пленение – всё смешалось в кнуровской душе, почти достигая критической массы. Хватит с него! Натерпелся! Больше он не будет уступать, не станет трусить и терпеть позор. Довольно ему ползать размазнёй-интелем, пора научиться говорить «нет» и давать сдачи!

Не дожидаясь приглашения, Кнуров уселся на свободный стул верхом и сложил руки на спинке. Бонасье, впрочем, не счёл поведение пленника вызывающим. Он присел на край стола и заговорил:

– У меня тут целый… как это… комплекс! В вашем распоряжении будет любое оборудование, мощнейшие компьютеры, да всё, что угодно! И первоклассные условия. Вот, что вам не хватает для полного счастья?

– Душик мне, – воинственно сказал Тимофей, – и горячий чтоб. В отдельном помещении. Переодеться… И ха-ароший обедик! Фуа-гра, там, полновесная кисть винограда… Вина бутылочку! Лучше красного, урожая