Возвращение было медленным и болезненным. Ныла каждая клеточка тела, саднили и неприятно тянули мелкие раны (все крупные регенерировали при переходе)…

Когда мое зрение полностью восстановилось, я огляделась. Я сидела на той поляне, на которой потеряла сознание: все та же трава, деревья, разрушенное гнездо лесных ящеров. Вот только самих хозяев больше не было. Непонятные искореженные кровавые ошметки были разбросаны по всему периметру прогалины, над землей витал едва заметный дымок, поднимающийся от изуродованных тел…

А посреди всего этого, вся перепачканная в крови, оказалась я.

Осознание произошедшего накатило удушающей тошнотворной волной, и меня вывернула прямо на месте. Это было ужасно! Кровь, везде кровь: на одежде, волосах, руках, лице и даже во рту ощущался её противный вкус!

Не замечая ничего вокруг, я ринулась прочь к спасительному источнику, который я чувствовала совсем недалеко. Скорей. Скорей. Смыть всё это. Избавиться.

Протекающий в пышных зарослях ручеек был до безобразия мал, но это меня не остановило. Призвав свою силу, я заставила взмыть его вверх и направила эту волну на себя. Холодный, практически ледяной поток принес облегчение. Я продолжала тянуть из-под земли водную жилу, пока кончики пальцев не занемели, а зубы начали недвусмысленно стучать.

Отфыркиваясь и отряхиваясь, я применила на этот раз бытовое заклинание сушки и только после этого позволила первой связной не панической мысли посетить мою голову.

«Я убила двенадцать взрослых ящеров»

Нет, не я, а черная пантера — хищник, ставший на некоторое время полностью самостоятельным.

От понимания произошедшего я схватилась за голову и застонала. Узнал бы об этом Учитель, то не пожалел бы и отходил хворостиной по одному месту. Как я могла?

От самобичевания меня отвлек шорох и, подняв голову, я увидела направляющегося ко мне демона. Из груди вырвалось низкое угрожающее рычание и, не сознавая что делаю, я подлетела к нему, замахнулась и ударила. Сила пощечины была такова, что на лице Рейна явственно проступил красный след, а моя ладонь отозвалась горячей болью и даже слегка онемела.

Тот застыл на месте, не двигаясь и ничего не говоря. Лишь сверкая на меня своими глазами.

— Ты… ты… — зашипела я, не замечая, как меня трясет, — как ты мог со мной так поступить!? Ты обманул меня! Я тебе поверила, я пошла за тобой, потому что думала, думала… — с каждым бессвязным словом мой голос становился всё выше — меня явно накрывала истерика. Случившееся не укладывалось в голове. — Демон, ты подлый демон. Ты просил меня о доверии, о понимании. Но таким, как ты нельзя доверять. Ты был прав, когда говорил, что это непозволительная роскошь. Теперь я поняла, и никогда уже не забуду. Спасибо, что…

Я перевела дух и поняла, что еще слово, и я банально разрыдаюсь, что случается со мной в последнее время с завидным постоянством. На плечи навалилась запоздавшая усталость. Однако цепкая хватка князя и последовавшая за этих хорошая встряска, быстро привели меня в чувство.

— Замолчи! — рявкнул на меня он. По-моему, у меня просто талант выводить из себя обычно невозмутимого инферна. — Ты разве не слышишь, какую чушь несешь? Я не предавал тебя!

— Ах, не предавал! — взвилась я, тщетно пытаясь вырваться. — Ты привел меня к гнезду ящеров и заставил драться с ними. Оставил одну. Как это, по-твоему, называется демон?

— Да, я это сделал. И повторил бы еще раз, будь в этом необходимость, черт тебя побери, — меня продолжали трясти как тряпичную куклу. Мелькнула дурацкая мысль, что для полного комплекта мне не хватает только прикусанного языка. — Я три ночи искал их гнездо, чтоб привести тебя, чтоб помочь.

— Помочь? Рейн ты надо мной издеваешься?

— Господи, Дейника ты разве не понимаешь, что с тобой происходило? — он приблизил свое лицо к моему и внимательно взглянул в глаза. — Ты ведь сгорала изнутри. Твоя душа умирала. Я видел в твоих глазах лишь одно желание убивать. Разве я не дал тебе то, чего ты хотела?

— Нет! — отчаянно закричала я. — Ты всё испортил. Ты заставил меня сражаться, отдать силы. А я должна была отомстить…

Внезапно князь притянул меня к себе и крепко обнял. И держал меня так до тех пор, пока я не перестала вырываться и затихла, лишь изредка всхлипывая и усердно орошая его рубашку.

— Я должен был это сделать, пойми, — тихо прошептал он мне на ухо.

Да я и так уже понимала, что снова оказалась неправа, но признавать это не собиралась. Пока. Ведь я уже говорила, что упрямство у меня ослиное.

Инферн чуть отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза. Голос его был искренним и мягким.

— Ника ты же знаешь, как меня воспитывали. Жажда убивать, нести смерть была моим постоянным спутником, той аксиомой, которую в меня всю жизнь вбивали. И я знаю, что оно творит с душой. Это было одной из причин, по которой я превратил свою в клетку. Ты её уже видела, и ты меня из неё вытащила. Пойми, я не хочу, чтоб и с тобой произошло подобное. И мне пришлось показать тебе, что несет в себе слепое желание крови. Думаю, ты в первый раз в своей жизни потеряла контроль над своей второй ипостасью. И ведь рядом были простые ящеры…

Я вздрогнула, понимая, к чему клонит Рейн. То, что я пережила, было ужасно. Сознание хищника действительно заполнило собой всё, не оставив ничего от зеленоволосой девушки по имени Дейника. Я как будто исчезла на некоторое время, растворилась в Ничто, меня не было ни среди живых, ни среди мертвых. МЕНЯ ВООБЩЕ НЕ БЫЛО!!! И от понимания этого внутри всё замирало и леденело от безумного страха. А еще в следующий раз рядом действительно могут оказаться не обитатели леса, а живые люди, даже мои друзья, которых я не узнаю. Ведь я даже Рейна не вспомнила, пока он не произнес заклинание возврата. Разве есть гарантии, что убив нападавшего на Мартина, я остановлюсь, и хищнику внутри меня не захочется еще крови. Нет, следующего раза не будет! Я усвоила преподанный инферном урок. Жестокий, но необходимый. Он беспокоился за меня и решил проблему так, как мог в силу своей природы. Я знала на что иду, связывая себя с ним.

Боже, а я ему такого наговорила! Если б меня уже и так хорошо не отдубасили ящеры, то я сама себя сейчас побила бы.

Взгляд скользнул по щеке, где алел след от моего удара. Тихо всхлипнув, я прижалась к демону и со всем имевшимся пылом и раскаянием поцеловала.

— Женщина, я тебя не понимаю, — усмехнулся князь, когда я его отпустила. — И что же это было?

— Это я подлизываюсь, — отводя в сторону глаза, пролепетала я.

— А, — протянул тот, и в янтаре его глаза вспыхнули так любимые мною огоньки. — Тогда продолжай, потому что я еще не простил тебя.

И я с таким рвение продолжила, что Рейн на мгновение даже оторопел, но потом активно стал принимать мои извинения.

Через два дня ландшафт стал незаметно меняться. Под копытами лошадей всё чаще попадались горные пласты и порода, лесная трава сменилась пожухлыми и сухими растениям, ютившимся то тут, то там на каменных склонах, деревья встречались всё реже, а дорога неуклонно начала забирать вверх. Воздух тоже стал более холодным и свежим, оставив теплые потоки в долине.

Я же с самого утра, мертвой хваткой вцепившись в поводья, старалась лишний раз не шевелиться и глубоко дышать. Вертеть головой по сторонам так же не было желания. Я вперила взгляд в серую гриву Чемпиона и, кажется, мысленно уже раза три пересчитала в ней все волоски, в попытке отвлечься от всего окружающего.

Мы поднимались в горы.

За спиной остался Рубежный лес, уступив место безжизненным каменным глыбам и свистящему ветру.