Я пробралась к ближайшему столу, набрала целую тарелку всяких вкусностей (буду подкупать прощение у кота) и тихо выскользнула из зала к принцессе, которая уже ожидала меня в коридоре. Мы стали подниматься по лестнице.

— Ну и долго ты будешь молчать? — Не выдержала Илана, когда мы миновали два пролета.

— А что? — Невинно поинтересовалась я, с деланным любопытством рассматривая содержимое блюда. М-да, Уголек лопнет, если всё это осилит.

— Ни-и-ика-а-а. — Угрожающе протянула та.

— Я еще сама ничего не знаю Илана. Пока не разобралась, что произошло. Но знаю, что что-то чудесное. Он…

Я замолчала и резко остановилась. Мы были уже на третьем этаже, и моя комната находилась недалеко, за поворотом. Но уже здесь мое обоняние уловило характерный знакомый запах. Тарелка выпала из рук и с громким звоном стукнулась об каменный пол, разлетелась на мелкие осколки. Я уже этого не видела, так как со всех ног рванула вперед.

«Что-то не так. Случилось что-то очень плохое и возможно непоправимое» билось у меня в голове. Рядом я слышала быстрые шаги подруги, которая тоже почувствовала опасность и с тихим шелестом достала меч из ножен.

Дверь в мою комнату была приоткрыта, и через щель на противоположную стену коридора падал косой луч света. Здесь запах крови был еще явственнее.

Я медленно приблизилась к двери и дрожащей рукой толкнула её внутрь.

Сзади придушено вскрикнула принцесса, и её оружие выпало из рук. Я же замерла, не в силах пошевелиться, не в силах даже сделать вздох, так как грудь сдавили тиски ужаса и отчаяния.

Посреди комнаты на полу, раскинув руки, лежал мертвенно бледный Мартин. Его костюм звездочета был порван на груди, а вокруг него, окрашивая светлый ковер в темно-вишневый цвет, уже растекалась большая лужа крови.

И тут меня как будто кто-то толкнул со спины. Я одним прыжком преодолела разделяющее нас расстояние и, упав на колени, склонилась над другом.

— Мартин. — Горло сжал противный комок, и слова с трудом прорывались наружу. Вблизи оказалось, что крови было гораздо больше. Он был весь в ней! Я приложила два пальца к его шее и судорожно выдохнула, почувствовав пульс.

— Помогите. — Прошептала я, а потом меня прорвало, и я закричала во всю силу легких. — ПОМОГИТЕ!!!

Над нашими головами сомкнулись высокие кроны деревьев. То тут, то там слышались переливы птиц, а из зеленого ковра, ярко расписанного разнообразными соцветиями, постоянно доносилась возня и шорох местных обитателей, которым не было никакого дела до всадников, неспешно двигающихся по изрядно заросшей тропке.

Рубежный лес во всем носил заметный отпечаток человеческой руки. Точнее не человеческой, а эльфийской. И выстроившиеся в ровные ряды березы и дубы, и преобладание съедобных ягод и плодов, и совершенно не пугливые животные — все говорило о магии детей природы. Однако в отличие от того же Хрустального Града — могучего и величественного — этот лес не производил особого впечатления. Изначально эта зеленая полоса должна была служить границей между владениями драконов и людей, но со временем, после ухода из этих краев эльфов, охранять и ухаживать за Рубежным лесом стало некому. Люди сначала покорили его, а затем и близь лежащие горы, вплоть до Крылатого перевала, в которых обнаружились богатые залежи руды и сланца. Магия Перворожденных сохранилась здесь и по сей день, не давая всему зарасти бурьяном и прочими сорняками, но и люди, стараясь освоиться, оставили свой след: вырубка, выкорчевывание, охота, была даже попытка устроить кладбище. И это притом, что магия эльфов по природе не совместима со смертью и иже с ней! В общем, вскоре Рубежный лес перестал быть безопасным и тихим местом и его оставили в покое. Лишь жители нескольких горных деревенек, ведущих торговлю со столицей Манрия, время от времени хаживали через него…

Я в который раз обернулась назад, всматриваясь в шеренги коричнево-зеленых стволов и тщетно пытаясь хоть что-то увидеть. Яснамар — яркий и красивый город — потерялся в дымке горизонта еще вчера, когда мы въехали в чащу, оставив за своими стенами и приветливых горожан, и гостеприимные дома, и нашего раненого друга. Воспоминание о Мартине как всегда отозвалось в груди смесью боли и злости.

Три дня…

Три дня между смертью и жизнью…

Три дня я, Илана, Сарина и лучшие лекари столицы боролись за жизнь друга. Три дня, слившихся для меня в один ужасающе длинный, заполненный бессонными ночами, физическим и моральным истощением, страхом, отчаянием и яростью. А еще упрямством. Простым ослиным упрямством, которое помогало каждый раз вновь и вновь подходить к кровати, где лежал белый как полотно Мартин, брать его за руку и медленно-медленно отдавать ему свои силы, шепча при этом, что я не позволю тому так глупо и легко переступить Порог.

Всё это время я, кажется, не жила. Еда, сон, отдых — всё стало ненужным и бессмысленным. Главное для меня было не отпускать холодную руку и черпать из себя силы. На любые же предложения об отдыхе я отвечала злым взглядом и тихим рычанием. Я б наверное и не пережила эти дни и заняла почетное место рядом с Мартином, если бы не Рейн. Демон, единственный, кто не побоялся моего гнева, в первый же день (а, точнее, ночь), после того, как я неподвижно просидела у постели раненного около девяти часов, молча подошел ко мне, поднял на руки и также, не говоря ни слова, отнес спать. К себе. В свою комнату, после происшедшего я зайти просто не могла, да и не собиралась больше никогда этого делать.

Честно говоря, я думала, что и уснуть у меня не получиться потому, что стоило мне только закрыть глаза, как я тут же видела Мартина, всего в крови, лежащего на моем светлом ковре. Но успокаивающие поглаживания по спине и живое тепло устроившегося рядом князя, чудесным образом позволили мне провалиться в глубокий сон, слава богу, без сновидений. С того момента за моё существование стал отвечать инферн: он появлялся, когда каким-то шестым чувством понимал, что я готова упасть от усталости, и уносил в нашу комнату, под его внимательным взглядом мне через строго отмеренное время приходилось вяло жевать, принесенную запуганной мною прислугой еду. При этом он мало говорил и никогда не пытался меня пожалеть, за что ему отдельное спасибо. А во время лечения я почти всегда ощущала его присутствие, что давало столь необходимую мне уверенность в себе…

Ехавший чуть впереди Шан заботливо перехватил поводья Вихря, видя, что принцесса задремала. Вот кому досталось не меньше чем, мне. Всё время Илана была рядом и держала мага воздуха за другую руку, также не давая ему умереть. Сарина же, которая как только узнала о случившемся забыла о наших распрях и вспомнил о своем профессионализме, вместе с лекарями усердно пичкала раненного отварами, заживляя его рану и восстанавливая ауру.

Результатом наших совместных усилий стало то, что Мартин всё-таки решил остаться на этом свете. Когда я в третий раз встретила восход у кровати больного, целители сказали, что его жизнь больше вне опасности. Да я и сама уже это поняла. С помощью магического зрения было видно, как его бледно-голубая аура начинает насыщаться цветом и ярче сиять.

Это была победа.

После этого я совершила то, что, наверное, больше никогда не смогу. Я ПРОСПАЛА ЦЕЛЫХ ЧЕТЫРЕ ДНЯ!!! Магическое истощение было настолько сильным, что я просто выпала из реальности на это время, позволяя скрытым процессам в организме заняться восстановлением своей нерадивой хозяйки. Всех же желающих в эти дни видеть меня или разбудить, от двери «ласково» отваживал демон, деливший со мной комнату. Чем он занимался всё это время, так и осталось для меня загадкой.

В общей сложности наш отъезд пришлось отложить на неделю. Ждать выздоровления Мартина было невозможно, и я скрепя сердцем, но веря, что о друге хорошо позаботятся, снова заняла свое место в отряде, в котором теперь насчитывалось шестеро.