Ходить за покупками с Клариссой, это то же самое, что биться головой об стену. Причем второе всё равно будет успешней. Стену хоть можно в итоге проломить. А вот вы попробуйте убедить эту девицу, что совсем не хотите покупать это платье или этот веер. Фигушки! Она закатит такой скандал и пустит водопад слез, обвиняя вас в неблагодарности и остальных смертных грехах, что вы сами быстро приобретет это платье и еще полмагазина в придачу, лишь бы она умолкла! И ладно бы еще, у неё был вкус, так нет же, нарядит в такое, что стыдно появиться не только перед людьми, но и даже в зеркало взглянуть.

Судя по кислой мине Иланки, она разделяла мое мнение.

— Кларисса, душенька. — Я попыталась в точности скопировать её голос и интонации. По-моему, с умалишенными говорят именно так. — Спасибо большое, но у нас итак достаточно в шкафах одежды. Мы обязательно найдем себе наряды.

Моя подруга усердно закивала, поддерживая меня.

— Глупости. — Отмахнулась модница. — Нельзя же являться на собственное день рождение в платье прошлого сезона. Это дурной тон!

«Будь моя воля, я б вообще там не появлялась» мрачно подумала я.

— Мы непременно должны отправиться за новыми. — Продолжала та и, видя, что мы не особо выказываем восторг по поводу этой идеи, добавила. — Иначе придется мне сказать маме, что вы отказались. Она так расстроиться.

Вот тут мы дрогнули.

Если Клариссу можно было сравнить с небольшой зубастой пираньей, то её мать — госпожу Сарину — с огромной плотоядной акулой! Эта женщина была главным придворным магом, причем отличным стихийником. Она могла творить с воздухом такие вещи, что даже умение нашего Мартина бледнело перед этим. Именно благодаря работе, эти две дамочки занимали высокое и важное положение при дворе Вальдера. Однако это не мешало им быть надменными и во всех смыслах неприятными людьми. Но, воспитываемая по образу и подобию Сарины, Кларисса не обладал пока её богатым опытом и способностью плести интриги. Иметь со старшей из них дело не хотелось ни мне, ни Иланке. Она б свернула нас в бараний рог, нацепила выбранные ею тряпки (кстати, вкус у мамаши и дочери одинаковый) и выпустила бы в таком виде к собравшимся гостям. Поэтому мы выбрали из двух зол то, что поменьше.

Поехали мы в карете. Кларисса объяснила мне, что воспитанные барышни всегда предпочитают только это средство передвижения. А седло и лошадь — это вульгарно и неприлично. Я обиделась. В этот раз уже за Чемпиона.

Как и в прошлый раз насладиться видом столицы у меня не получилось. Правда сейчас и смотреть особо было не на что. Мы ехали по той части города, где стояли богатые особняки, высокие кованые заборы, цвели шикарные сады, а вдоль улицы прохаживались импозантные мужчины в дорогих костюмах и женщины, изящно ступающие по мощеному камню, слегка придерживая подол платья и оттопыривая при этом мизинчик. Именно в этом районе находились самые дорогие магазины, где одевалась знать.

Скука!

Я оторвалась от окошка и откинулась на сиденье. Всё это время Кларисса непрестанно щебетала, рассказывая нам «по секрету» все местные сплетни. Прислушавшись, я подивилась — сколько же хлама может храниться в этой голове с перьями! Кто с кем в ссоре, кто по ком страдает, кто опозорился, явившись на прием в платье с маленьким пятнышком на подоле, кто растолстел, кто подурнел…

Самое интересное, что ни одной хорошей новости я не услышала. Девушка со злорадством рассказывала лишь о проблемах и неуспехах других, нисколько не интересуясь их радостями.

Остановились мы у двухэтажного кирпичного здания, с большой вывеской, сообщающей, что вы решили приодеться у лучшего портного Яснамара, господина Ломера.

— О, дороги мои. — Начала дочь магички как всегда со своей традиционной фразы. — Могу вас уверить, все наряды от Ломера это шедевры. Я сама постоянно у него одеваюсь. Обещаю, что подберу вам самые лучшие костюмы для маскарада.

Мы с Иланкой переглянулись и восприняли последнее как угрозу.

Колокольчик над дверью при нашем появлении мелодично тренькнул. Внутри было светло и специфически пахло смесью крашеных тканей и древесного лака. Множество стеллажей были завалены рулонами материи, по углам в беспорядке стояли манекены. Из боковой двери на звук вышел невысокий мужчина с тоненькими усиками, змеившимися над верхней губой и редкими черными волосами. На нем был серый костюм из бархата, узкие штаны, заправленные в какие-то странные башмаки с загнутыми носами. На плече, совершенно не гармонируя с остальным нарядом, висела мерочная веревка, а к нагрудному карману было пришпилено несколько булавок.

Завидев нас, он заулыбался и, проворно подскочив, приложился к руке нашей сопровождающей.

— Ах, моя дорогая. Как я рад видеть вас вновь. Вы сияете как серебряные шпили Белой песни!

Я немного оторопела от подобного комплимента.

— Господин Ломер. Вы как всегда сама галантность. И вам опять удалось меня смутить. — Та медленно отняла руку и действительно залилась румянцем.

Что-то я не поняла, ей что, вправду понравилось, что её сравнили с крышей замка?

— Сегодня у меня втройне праздник. — Продолжал напевать дифирамбы портной, глядя уже на нас. — Ведь вы привели ко мне её высочество и еще одну милую даму.

Так, если он и меня сравнит с каким-нибудь предметом мебели или элементом архитектуры, я за себя не ручаюсь.

— Господин Ломер, эту даму зовут Дейника и в честь нее завтра дают бал в королевском дворце.

— Так вы и есть та самая девушка, ради которой собирается вся знать?

— Вся? — Проскулила я. Ой, не хочу!

— Вся, госпожа. Каждый благородный дворянин считает своим долгом выказать вам свое почтение. — «Успокоил» меня он, и снова обратился к Клариссе. — Могу ли я надеяться, что ваш визит вызван желанием выбрать наряды для предстоящего события.

— Вы очень проницательны. Так что давайте начнем. Мне не терпится приступить к примерке. Девочки, вы будете звездами на балу!

«Мы будем пугалами!» — отчаянно подумала я, смотря на себя в зеркало спустя полтора часа. В глазах уже рябило от ярких тканей и мильтишений портных. Нас с Иланой разлучили, разведя в разные примерочные и отрядив каждой по когорте помощниц. За это время мне уже столько раз всаживали иголки в мое многострадальное тело, что вздумай я сейчас выпить воды, то стала бы похожа на дырявую лейку.

В комнату впорхнула Кларисса.

— О чудесно! Чудесно! Это платье так тебе идет!

Я повернулась к ней, чтоб убедиться, что она надо мной издевается. Однако на лице ее была написана искренняя вера в своих словах.

— Замечательно, именно его мы и возьмем. Переодевайся и присоединяйся к нам. Ее высочеству наряд мы тоже уже подобрали.

И она вышла, прежде чем я успела возразить. Кларисса превзошла сама себя, выбрав мне самое ужасное платье, которое было в этом магазине. Представьте себе мешок (ладно, пусть будет шелковый), с длиннющими рукавами, которыми я сто процентов буду подметать все полы зала, с огромным, просто неприличным вырезом на груди и спине и целым килограммом пришитых в самых неожиданных местах фатиновых бантиков. Про цвет я вообще молчу — никогда не подозревала, что сочетание синего и зеленого может быть таким! Боже, да в парусах «Резвого» я смотрелась бы лучше!

В душе назревал бунт.

Для справедливости могу сказать, что свои услуги эта барышня оказывала не только нам. Вероятней всего на вечере кроме нас с принцессой, будут еще жертвы моды, но поверьте, легче от этого не становилось. Я абсолютно уверена, что из-за отсутствия полёта фантазии, почти вся женская половина завтра будет наряжена в костюмы фей и лесных дриад, а мужчины — в благородных древних рыцарей и бардов. Мы же будем самыми страшными и убогими из представителей семейства этих сказочных существ.

На улице меня поджидала нахохлившаяся принцесса.

— Не спрашивай. — Буркнула она, встретившись со мной глазами.

Мы снова погрузились в карету и под непрекращающуюся болтовню нашей третей спутницы покатили