Сьюзен настороженно приблизилась к куче.
Это были маленькие зубы. Детские зубки. И свалил их сюда человек, которого нисколечко не беспокоила аккуратность. Несколько зубов раскатились по углам. Она поняла это, когда наступила на них и они захрустели — противным скрежещущим хрустом, от которого по спине бежали мурашки. Сьюзен стала внимательнее смотреть под ноги: слышать этот хруст больше не хотелось.
Вероятно, зубы свалил здесь тот же самый человек, что нанес на пол рядом с отвратительной кучей странные знаки мелом.
— Их так много, — прошептал Перепой.
— Миллионов двадцать, не меньше, учитывая средний размер молочного зуба, — откликнулась Сьюзен и сама удивилась своему быстрому, машинальному ответу.
— Откуда ты знаешь?
— Объем конуса, — объяснила Сьюзен. — Пи умножить на квадрат радиуса, умножить на высоту, разделить на три. Готова поспорить, госпоже Ноно и в голову не могло прийти, что эти знания пригодятся мне в какой-нибудь подобной ситуации.
— Поразительно! И ты высчитала все это в уме?
— Что-то не так, — тихо произнесла Сьюзен. — Не думаю, что зубная фея подобным образом обращается с зубами. Столько усилий, чтобы заполучить их, а потом взять и свалить в кучу? Нет. Кстати, на полу валяется окурок. Вряд ли зубная фея курит самокрутки.
Она внимательно осмотрела нанесенные мелом знаки.
Донесшиеся сверху голоса заставили ее поднять голову, и ей показалось, что над перилами появилась на мгновение чья-то голова. Разглядеть лицо Сьюзен не успела, но вряд ли оно принадлежало зубной фее.
Она снова посмотрела на странную окружность. Кто-то собрал тут все зубы и обвел их мелом — чтобы показать, где можно ходить, а где нельзя.
Рядом с окружностью были нанесены какие-то символы.
У Сьюзен была хорошая память на всякие мелочи. Еще одна фамильная черта. И одна мелочь, будто сонная пчела, заворочалась вдруг в ее сознании.
— О нет, — прошептала Сьюзен. — Но кто мог…
Наверху, в ослепительной белизне, кто-то закричал.
Вскоре по ближайшей к ней лестнице скатилось тело тощего мужчины средних лет. Вернее, он некогда был таковым — длинная спиральная лестница обошлась с ним очень неласково.
Незнакомец проскользил немного по белому напольному мрамору и замер бесформенной грудой костей.
Не успела Сьюзен сделать и нескольких шагов, как тело растворилось в воздухе, оставив после себя только кровавое пятно.
Донесшийся сверху звон заставил ее снова поднять голову. Кувыркаясь и подпрыгивая, как лосось, по лестнице спускалась фомка. Последнюю дюжину ступеней она преодолела по воздуху и, воткнувшись острым концом в каменную плиту, гулко задрожала.
Сетка бегом поднялся по лестнице.
— Господин Чайчай! — выпалил он, задыхаясь. — Там, внизу, какие-то люди. Дэйв и другие спускаются, чтобы поймать их, господин Чайчай.
— Тчай-Тчай, — сказал Чайчай, не отрывая взгляда от волшебника.
— Разумеется, сэр!
— Ну и что? — спросил Чайчай. — Просто… избавьтесь от них.
— Э… одна из них — женщина, сэр. — Чайчай даже не оглянулся, просто махнул рукой.
— Значит, избавьтесь от них как можно вежливее.
— Да, господин… да, само собой… — Сетка закашлялся. — А не нужно ли узнать, почему они здесь, сэр?
— Конечно нет. Зачем? А теперь проваливай. — Сетка постоял немного, но потом предпочел ретироваться.
Когда он спускался по лестнице, ему вдруг померещилось, что он услышал скрип, как будто открылась старая дверь.
Он побледнел.
«Это всего лишь дверь, — твердила разумная часть его мозга. — В этом доме их сотни, хотя, если задуматься, ни одна из них пока не скрипела».
А другая часть мозга, расположенная в темном месте, рядом с верхним окончанием спинного хребта, говорила: «Но эта дверь — другая, и ты догадываешься, что это за дверь…»
Он не слышал подобного скрипа почти тридцать лет.
Сетка пронзительно вскрикнул и понесся вниз, перепрыгивая через четыре ступеньки.
В углах тени становились все темнее.
Сьюзен пробежала лестничный пролет, таща за собой о боже.
— Знаешь, чем они тут занимались? — спросила она. — Знаешь, зачем обвели мелом все эти зубы?
