Откинувшись на спинку кожаного кресла, Нечаст Бадья сидел с закрытыми глазами, пока главный режиссер не закончил свой рассказ.

— Итак, — произнес Бадья, — посмотрим, правильно ли я тебя понял. Имеется Призрак. Каждый раз, когда кто-нибудь в этом здании теряет молоток, делается вывод, что молоток украл Призрак. Кто-то сфальшивил — тоже из-за Призрака. Но вместе с тем, если потерянное находится, благодарят за это того же Призрака. Если спектакль прошел хорошо, то, само собой, Призрак постарался. Он идет бесплатным приложением к зданию, как крысы. То и дело попадается людям на глаза, но видят его недолго, потому что он приходит и уходит, как… как Призрак. Кроме того, каждую премьеру он бесплатно пользуется восьмой ложей. И ты утверждаешь, народ его любит?

— «Любит» не совсем верное слово, — поправил Зальцелла. — Правильнее было бы сказать, что… конечно, это чистой воды суеверие, но считается, что он приносит удачу. Во всяком случае, так всегда считалось.

«Только тебе этого не понять, неотесанный сыродел, — добавил он про себя. — Сыр есть сыр. Молоко скисает естественным образом. Тебе не надо заставлять его скисать, вздрючивая несколько сотен человек, пока у них нервы не натянутся как струны…»

— Приносит удачу… — без всякого выражения повторил Бадья.

— Удача очень важна, — в голосе Зальцеллы кубиками льда плавало страдальческое долготерпение. — Наверное, в сыроделии темперамент не самый важный фактор?

— Мы больше полагаемся на сыворотку.

Зальцелла вздохнул.

— Так или иначе, в Опере считается, что Призрак… приносит удачу. Раньше, бывало, он посылал людям короткие ободряющие записки. После по-настоящему удачного представления сопрано находили в своих гримерных коробки шоколадных конфет, его подарки. А еще он любит дарить мертвые цветы.

— Мертвые цветы?

— Даже не цветы. Просто букеты розовых стеблей, без бутонов. Это нечто вроде торговой марки Призрака. Считается, что такой его подарок тоже приносит удачу.

— Мертвые цветы приносят удачу?

— Очевидно. А вот живые цветы в опере уж точно к ужасному невезению. Некоторые певицы даже в гримерку их никогда не принесут. Ну а мертвые цветы вполне безопасны. Конечно, охапка цветочных стеблей — несколько странное зрелище, зато ничем тебе не угрожает. И появление таких букетов никого не тревожило. Наоборот, это был знак того, что Призрак вас поддерживает. По крайней мере, истолковывалось это именно так. До некоторых пор. Но шесть месяцев назад… Бадья опять прикрыл глаза.

— Рассказывай, — промолвил он.

— Произошли несколько… несчастных случаев.

— Каких именно?

— Иногда подобные несчастные случаи называют трагическими случайностями.

Нечаст Бадья по-прежнему не открывал глаз.

— Есть такое определение… — задумчиво произнес он. — В моей практике был трагический случай, когда Рэг Множ и Фред Сырвар вечером чинили цистерны с сывороткой, а как раз перед этим выяснилось, что Per встречается с женой Фреда, так вот каким-то образом, — Бадья сглотнул, — каким-то образом Per, по словам Фреда, оступился и упал прямо в…

— Я не знаком с господами, о которых вы говорите, но… да, такого рода несчастные случаи. Именно.

Бадья вздохнул.

— В тот раз «Аромат Деревни » особенно удался!..

— Так мне рассказывать о наших несчастных случаях?

— По-моему, именно это ты и собрался сделать. Не важно, понравится это мне или нет.

— Портниха пришила себя к стенке. Потом заместителя главного декоратора нашли с картонным мечем в груди. А о том, что случилось с рабочим, который открывал люк в сцене, лучше вообще не упоминать. А еще с крыши таинственным образом исчезло все свинцовое покрытие. Хотя насчет последнего я не уверен — вряд ли это работа Призрака.

— И что, вы… упорно называете это… несчастными случаями?

— Ну вы же, например, хотели и дальше продавать свой сыр, верно? Так и у нас. Вряд ли наших работников обрадовало бы известие, что Опера действует на людей, как мухомор на мух.

Вынув из кармана конверт, Зальцелла положил его на стол.

— Призрак любит оставлять небольшие сообщения, — сказал он. — Вот это было на органе. Первым послание прочел маляр, и… с ним едва не приключился несчастный случай.

Бадья понюхал конверт. Бумага отдавала скипидаром.

Внутри оказался фирменный бланк Оперы, а на листке каллиграфическим почерком было написано:

« Axaxaxaxaxa! Ахахахахаха ! Ахахахихаха !

БЕРЕГИТЕСЬ!!!!!

Искренне Вaш

Призрак Оперы »

— Каким же человеком надо быть, — терпеливо продолжал Зальцелла, — чтобы отправлять письмом свой маниакальный хохот? Я не говорю уже об этих восклицательных знаках. Вы обратили внимание? Целых пять штук! Верный признак, что написавший это послание вместо шляпы носит подштанники. Впрочем, Опера еще и не такое с людьми творит. Послушайте, давайте, по крайней мере, обыщем здание. Подвалы тут те еще. Но на лодке мы вполне…

— На лодке? В подвалах?