— Без меня он чахнет. Он принимает пищу только из моих рук.
— Да. Потому, что все остальные уже не раз пытались его отравить. И знаешь, я этих людей понимаю!
Резакофф печально покачал головой и вернулся к своим бревнам.
Через пять минут из-за поворота показался дилижанс. Лошади мчались во весь опор.. Вот он поравнялся со старушками…
…И остановился. То есть его колеса вдруг заклинило, а лошади ни с того ни с сего встали как вкопанные.
Это было не столько торможение, сколько вращение вокруг своей оси, постепенно сошедшее на нет ярдов через пятьдесят. Возница к тому времени очутился на дереве.
Старушки, не прекращая своего спора, дружно двинулись к дилижансу.
Одна из них ткнула помелом в возницу.
— Два билета до Анк-Морпорка, пожалуйста. Тот приземлился на дорогу.
— Что значит два билета до Анк-Морпорка? Дилижанс здесь не останавливается!
— По-моему, он сейчас стоит.
— Так это
— Наших?
— Послушай, госпожа, даже если бы я здесь останавливался, билеты стоят по сорок, дьявол их раздери, долларов каждый!
— О.
— И почему вы с метлами? — вдруг заметил возница. — Вы что, ведьмы?
— Да. А что, для ведьм у вас особые правила? Или, может, отношение особое?
— Отношение самое обычное! У
На некоторое время воцарилась тишина, а потом, почти сразу, разговор снова продолжился, но уже в совершенно ином ключе. Просто из него как будто бы пропала пара-другая реплик.
— Так как ты сказал, молодой человек?
— Два пригласительных билета до Анк-Морпорка, Для нашей компании это большая честь.
— А места будут внутри? На крыше мы не поедем.
— Само собой, госпожа, конечно внутри. Прошу прощения, тут лужа, я сейчас на колени встану, а вы с моей спины переберетесь прямо в дилижанс. И ножек не замочите.
Дилижанс тронулся. Провожая его взглядом, Резакофф довольно улыбнулся. Оказывается, люди еще не забыли, что такое хорошие манеры, и это приятно.
С огромными трудностями, после громких криков и долгого распутывания канатов под крышей, таинственного незнакомца наконец опустили на сцену.
Бедняга насквозь пропитался краской и скипидаром. Его сразу окружила стремительно растущая толпа из свободного на данный момент персонала и актеров, увиливающих от репетиции.
Опустившись на колени, Агнесса расстегнула пострадавшему ворот рубахи и ослабила веревку, перетянувшую ему шею и грудь.
— Кто-нибудь его знает? — спросила она.
— Да это же Томми Крипс, — узнал один из музыкантов. — Он красит декорации.
Застонав, Томми открыл глаза.
— Я видел его! — пробормотал он. — Это ужасно!
— Видел кого? — спросила Агнесса.
Она огляделась, и у нее вдруг возникло такое ощущение, будто она только что вмешалась в чужой разговор. Со всех сторон доносились голоса.
— Жизель говорила на прошлой неделе, что тоже видела его!
— Он здесь!
— Опять началось!
— Значит, мы все
Томми Крипс схватил Агнессу за запястье.
— У него лицо как у Смерти!
— У кого?
— У Призрака!
— Какого при…
— Белый череп! И совсем без носа!
Пара балеринок хлопнулись в обморок — но осторожно, чтобы не испачкать сценические костюмы.
— Как же он тогда… — начала было Агнесса.
—
Все как один дружно повернулись.
По сцене шел пожилой человек в древней оперной шляпе, через плечо — котомка. Свободной рукой он выразительно (даже чересчур выразительно) крутил в воздухе, словно знал нечто ужасное и с нетерпением предвкушал ту минуту, когда по всем спинам в радиусе ста метров побегут огромные холодные мурашки. Котомка, по-видимому, содержала в себе что-то живое, поскольку дергалась и подпрыгивала на плече у незнакомца.
— Я видел его! Ооооооооодаа! В огромном черном плаще! Лицо без глаз, а вместо глаз черные дыры! Ооооооо! И…
— На нем что, маска была? — осведомилась Агнесса.
Старик прервался и одарил ее мрачным взглядом. Очевидно, этот свой взгляд он приберегал для тех людей, кто упорно пытается привнести толику здравомыслия, как раз когда ситуация приобретает столь заманчиво-депрессивную окраску.
— И носа у него тоже не было! — возопил он, не удостоив ее ответом.
—
— Если у него нет носа, как же он ню… — снова засомневалась Агнесса, но никто ее не слушал.
— А про глаза ты говорил? — деловито осведомился старик.
— Только-только собирался, — отрезал Томми. — Да, так вот, а глаза у него, как…
— Вы ведь описываете какую-то маску? — громко спросила Агнесса.
Теперь уже все вокруг посмотрели на нее с выражением, которое обычно свойственно уфологам, услышавшим фразу «Эй, а ведь если присмотреться, то видно, что это всего лишь стая гусей».
Человек с котомкой звучно откашлялся.
— Как бездонные бездны, вот какие у него были глаза, — сообщил он, правда уже без прежнего вдохновения. Удовольствие было испорчено. — Бездонные бездны, — кисло повторил он. — Сам видел. А носа, повторюсь, не было. На этом все, спасибо за внимание.
— Ну точно, самый что ни на есть Призрак! — воскликнул один из рабочих сцены.
— Он выпрыгнул из-за органа, — поведал Томми Крипс. — А в следующую секунду вокруг моей шеи уже обвилась веревка и я висел вверх ногами!
Присутствующие перевели взгляды на человека с котомкой. Интересно, чем он пойдет в ответ на это?
— Гигантские черные дыры, — выдавил тот, очевидно предпочитая держаться уже изведанной территории.
— Та-ак, что здесь у нас происходит?
По боковому проходу приближалась внушительная фигура. У вновь прибывшего были волнистые черные волосы, тщательно уложенные таким образом, чтобы придать им вид легкой взъерошенности, как будто от дуновения беззаботного ветерка. Но лицо под шевелюрой было лицом организатора. Мужчина кивнул старику с котомкой.
— Что это ты на меня так уставился, а, господин Хвать? — осведомился он.
Старик тут же опустил глаза.
— Я говорю только то, что видел, господин Зальцелла, — произнес он. — Я
