— Ты еще помнишь об этом? Ты плакал, прижимался к моей груди. Я просто обожала такие моменты! Ты казался таким слабым, таким…
— Я действительно веду себя как последняя свинья, но это у меня в крови…
— Достаточно, чтобы ты хоть немного изменился.
— Не думаю, что ты сможешь снова помочь мне. Это конец.
— Франсис!
Услышав это имя, Ребекка поняла свою ошибку. Она испустила придушенный вой и бросилась из комнаты, сопровождаемая клоном. Муж снова провел ее.
Бруно первым нашел тело Франсиса. Увидев его безжизненно лежащим на полу, он забеспокоился, но Франсис пошевелился, сел и произнес:
— Все в порядке. Ты был прав: жена захотела меня убить, использовав для этого клона. Она всё предвидела, но я нарушил ее планы. Это чудовище гонялось за мной по всем студиям. Я быстро понял, что просто так от него не удрать. Пока робот не доиграет сцену, его не остановишь. И вот когда я увидел эту темную комнату, я не колебался ни минуты. Я вошел, спрятался за дверью и подождал. Как только клон показался на пороге, я бросился на него и вынул карту памяти.
— Браво! Игра стоила свеч.
— От этого зависела моя жизнь. Единственная проблема состояла в том, что у Ребекки было оружие. Я не мог ждать ее, забившись в уголок. Поэтому я засунул в клона карту Мег с записью твоих съемок, а себе поставил карту со сценой смерти. Видишь, как полезно бывает хранить карты памяти бывших клонов. Самым трудным оказалось отрегулировать хронометраж. На этих интерфейсах кнопки так неудобно расположены.
— Итак, Ребекка пришла и увидела, что ты мертв.
— Ну да. Не знаю, что произошло потом, но раз вы сейчас здесь, значит, моя стратагема сработала. Должно быть, она испугалась, что он выстрелит, и удрала.
Франсис выпрямился и обвел всех беспокойным взглядом. Похлопал себя, будто проверяя, что за это время не рассыпался на куски, и сунул руку в карман пиджака. Неожиданно он подпрыгнул на месте.
— Господи! В суматохе я ошибся картой. Я вставил себе ту, которая с репетицией Мег.
— И что это означает?
— То, что клон сейчас убьет Ребекку. Это продолжение сцены. Надо срочно туда бежать.
Тело Ребекки лежало перед неподвижным роботом-клоном. Ее черный берет упал, и светлые волосы разметались по полу. Выстрел настиг ее, когда она уже почти добралась до спасительного выхода.
Полиция долго расспрашивала артиста и всю съемочную группу. Франсис казался потрясенным. Он и предположить не мог, что жена его настолько ненавидит, чтобы устроить всю эту мизансцену. Он чувствовал себя ответственным за это, и все вокруг хором утешали его. Большая киношная семья поддерживала его в этом несчастье.
Только к десяти вечера он добрался до паркинга. Все или почти все уже ушли. Он подошел к серой «шкоде-октавии» и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.
— Номер просто очарователен! — заявила Мег, увидев его. — Меня особенно восхитило твое «О, господи!». Ты и в самом деле великий артист.
— Ребекка чуть не сделала из меня дурака. Я не мог предположить, что она позакрывает все двери в студии. Я думал, она ограничится тем, что натравит на меня клона, но она сумела неплохо поставить всю эту мизансцену. А я смог неплохо выкрутиться. К счастью, я лучше ее знаю расположение студий.
— Когда ты унаследуешь ее долю в фирме по клонированию, ты организуешь мне эксклюзивный контракт, не правда ли, дорогой?
— Договорились. Ребекка никогда не хотела помогать тебе. Она догадывалась, что ты особенная.
— Тем хуже для нее!
Мег наклонилась к Франсису и поцеловала его в шею. Он позволил ей это сделать, но взгляд его блуждал в пустоте, очень далеко отсюда.
— Она попалась в собственную ловушку. У сыщиков не возникло никаких подозрений, настолько очевидны были махинации моей жены. При необходимости Бруно все подтвердит, и эта шлюшка Роза тоже будет свидетельствовать в мою пользу. Бедная девушка, она расписала меня как последнего мерзавца, но в то же время прекрасно понимала, что участвует в спектакле. Преступление с картами памяти в качестве оружия. Только артист мог бы додуматься до такого.
— Чудовища. Нам платят за то, чтобы мы дурачили весь мир, жили только в иллюзиях, без всякой глубины и искренности.
— Ребекка мне говорила, что производители клонов когда-нибудь нас всех заменят своими созданиями. Им этого так хочется, но, сделав это, они совершат ошибку.
— Почему же?
— Мы еще более искусственные и пустые.
Мег нахмурила брови и положила руку на шею Франсису.
— Ой, а я думала, что это слова с карты памяти, — произнесла она извиняющимся тоном.
— Я еще много чего мог бы вспомнить. Это слова артиста двадцатого века. Он был в ужасе от появления клонов, от того, как они соответствуют этой профессии.
— В самом деле никакой разницы? Ничего, что оправдывало бы наше существование? Франсис?
— Поехали.
Мег завела мотор и выехала с паркинга на объездной путь, ведущий к Праге. Фонари встречных машин словно обшаривали интерьер прерывистыми оранжевыми лучами. Франсис прислонил голову к стеклу двери, глядя на темные пейзажи, проносящиеся за окном. Его профессия вызывала у него отвращение, но он знал: это ощущение составляет часть его искусства, является его непременным условием. Слова волнуют поверхность, но они, как свет спасительного маяка в ночи.
— Мег, разница все же существует. Послушай, мой друг.
Перевела с французского Злата ЛИННИК
© Olivier Paquet. Mourir cent fois, se relever toujours. 2011. Публикуется с разрешения автора.
