Свернул за угол, увидел вход в офисное здание, и тут сердце сжалось от ужаса…

Около крыльца переминались с ноги на ногу еще двое лысых в полупрозрачных плащах. Эти были несколько моложе предыдущих, один курил, другой тыкал пальцем в экран коммуникатора.

«Они ждут меня? — подумал Василий Ильич. — Это что, облава?»

Мысль отдавала паранойей, но избавиться от нее не удалось. Чувствуя себя героем глупого реалити-шоу или шпионского боевика, Василий Ильич спрятался за угол и нервно огляделся.

Скрытых камер не увидел.

Все так же клубились облачка тумана, чернели на асфальте непонятно откуда взявшиеся круги, такие правильные, словно их рисовали при помощи циркуля. Горела багровым огнем вывеска, составленная из вычурных знаков, похожих на руны, от нее отлетали шипящие искры.

Василий Ильич зажмурился, мечтая только об одном — чтобы это все исчезло, чтобы вернулся обычный, привычный мир…

Когда он открыл глаза, то обнаружил, что желание не воплотилось в реальность.

Тогда Василий Ильич, сгорбившись и втянув голову в плечи, пошел прочь, подальше от офиса, от страшных «лысых». Он понимал, что поступает глупо, что выглядит полным идиотом, но пересилить себя не мог. Его гнал не рассудок, а нечто гораздо более сильное и древнее — глубокий, животный страх перед неведомым…

Когда зазвонил сотовый, Василий Ильич сбросил вызов и отключил аппарат.

Вдруг его сумеют запеленговать?

По сторонам старался не смотреть, упорно пялился под ноги, но заметил, что на месте огороженного забором пустыря, где уже лет десять собирались строить торговый центр, появилось здание. Стенки трехступенчатой пирамиды блестели, словно были из серебра, виднелись похожие на бойницы окошки.

Содрогнувшись всем телом, Василий Ильич поспешил прочь.

Возникла мысль, что от преследователей удастся скрыться в метро, и он ускорил шаг. Срезал путь, через безлюдный переулок выбрался к станции и вскоре уже спускался по эскалатору.

Навстречу ехали те, кто собирался выходить на поверхность, и среди них были не только люди. Попалось еще одно существо, похожее на Петровича, с желтыми глазами и рожками. Потом мимо проплыл кто-то высокий и тонкий, словно дерево, закутанный в белую ткань. Показалось нечто с комплекцией тумбочки, обвешенное десятками монет на веревочках.

Приглядевшись, Василий Ильич понял, что это не монеты, а просто диски из металла с какими-то закорючками на них. Встретив удивленный взгляд, он поспешно отвел глаза.

В метро он катался несколько часов, бесцельно переходя с ветки на ветку.

Видел много странного, но просто не обращал на это внимания. Твердил про себя, что всё ему только кажется, что такого не может быть. Заполненная огнем яма посреди станции «Проспект Мира» не существует… а ползающие по стенкам тоннеля твари, похожие на пауков и амеб одновременно — плод больного сознания… как и сотканный из оранжевого огня человек, что вышел из стены…

Василию Ильичу было плохо, как никогда в жизни.

И еще начала болеть голова — странной, дергающей болью.

Потом он решил, что пора выбраться наверх, и, сделав это, оказался на Арбатской площади. Выяснилось, что солнце упало за горизонт, город окутали стылые декабрьские сумерки, из низких туч повалил снег с дождем вперемешку.

За его пеленой Москва стала выглядеть попривычнее.

Вздрагивая на холодном ветру, Василий Ильич пошел по Арбату, захлюпала бело-коричневая жижа под ногами. Миновал уличного певца, перед которым стоял раскрытый футляр от скрипки, и остановился около сувенирного ларька, заваленного всякой ерундой, которую покупают лишь туристы.

Ушанки, медведи с балалайками, майки с Кремлем и красной звездой…

Но товар на этом прилавке выглядел довольно странно: ушанка напоминала шлем викинга, вместо медведя на майке был изображен его скелет, в стеклянных шариках прятался не Мавзолей и не собор Василия Блаженного, а желтая пирамида, нечто похожее на древний терем…

— Что, дядя, так и будешь стоять? Или купишь что-нибудь? — ломким юношеским баском спросил продавец.

Василий Ильич поднял взгляд.

За прилавком переминался с ноги на ногу тощий субъект в пуховике и лыжной шапке с помпоном. Лицо его покрывала бурая короткая шерсть, похожая на плюш, на месте носа торчал лиловый пузырь, чуть заметно светившийся в полумраке.

И только глаза были обычными, человеческими.

— Сгинь, пропади, нечистая сила… — проговорил Василий Ильич, пытаясь вспомнить, как нужно креститься.

Поскольку в церкви он побывал всего один раз, семнадцать лет назад, на венчании у друга, то это оказалось сложной задачей.

— Ты чего, дядя, умом тронулся? — спросил продавец, и нос его нервно запульсировал. — А хотя…

Он наклонился вперед, оперся о прилавок и впился в Василия Ильича пристальным взглядом.

— Почему я тебя вижу? — в отчаянии вопросил тот. — Ведь тебя на самом деле нет… Тебя нет!

— Я есть, — продавец хмыкнул. — А вот почему ты меня видишь, мне тоже интересно. Может быть, наблюдателей позвать?

«Каких наблюдателей?» — чуть было не спросил Василий Ильич, но почему-то вспомнил лысых в бесцветных плащах.

— Нет, не надо… — сказал он. — Я пойду, да…

Продавец подозрительно сощурился, принялся шарить под прилавком.

А Василий Ильич заторопился прочь, изо всех сил борясь с желанием оглянуться. С Арбата свернул сразу, пересек Новый Арбат и какое-то время почти бежал, оставляя позади переулки и улицы.

Его гнал страх, чудилось, что в каждой подворотне ждет засада и слышится топот преследователей…

Плечистых, с татуировками на затылках и в полупрозрачных плащах.

Но никто не спешил гнаться за Василием Ильичом, никто не обращал на него внимания, и он постепенно успокоился. Обнаружил, что находится в районе станции метро «Кузнецкий мост», а в нескольких шагах горит вывеска в виде большого красного цветка.

И в этот момент Василий Ильич ощутил, что ему срочно нужно выпить.