Сигналы – вы называете это рабочими чертежами – идут от Кусаки на корабль, к машинам, которые и делают репликантов.

– Итак, мы знаем, что у него есть Хитрюга Крич, миссис Стелленберг и те, кто был на автодворе. Плюс та штука, которая оставила Роудсу свою руку. – Том встал и положил винчестер на стол. – Вероятно, Кусака забрал еще многих, о ком мы не знаем.

– Оп-ля! – Закончив битву с последним колтуном, Джесси сделала шаг назад. Голова кружилась, а сама она словно бы плыла. Джесси уловила слабый запах яблочного шампуня, которым вчера вечером мыла Стиви голову. – Вот теперь мы опять красивые!

– Спасибо, – сказала Дифин. Ей явно сделали комплимент, который требовал отклика, хотя причина, по которой человеки уделяли вялым нитям клеточного вещества столько внимания, составляла очередную тайну землян. Она перевела взгляд на Тома. – Ты сказал, что говорил с Кусакой. Конечно, обо мне.

– Да.

– Кусаке нужна я и моя жизнеспора, и он поставил ультиматум.

Том кивнул.

– Он сказал, что ты нужна ему через час… – Взгляд на спешащие стрелки часов. – …У нас осталось около сорока минут.

– Не то он продолжит разрушение, – сказала Дифин. – Да. Вполне в духе Кусаки.

– Сукин сын хочет засадить ее обратно в тюрягу! – подал голос Коди. – Только за то, что она пела!

– Пела? Кусака говорил совсем другое. Он… оно… рассказал нам про вещество с твоей планеты, – объяснил Том. – То есть, про яд… Кусака сказал, что ты… – Говорить такие вещи, глядя в лицо маленькой девочки, было безумием. – Что ты – дикий зверь.

– Да, – без промедления ответила она. – С точки зрения Кусаки и Дома Кулаков я нуждаюсь в клетке и замороженном сне.

– Дома Кулаков? А это что такое?

– Хозяева Кусаки. Раса, поклоняющаяся насилию. Их религия – завоевание миров, а их вступление в жизнь после смерти зависит от гибели тех, кого они считают низшими существами. – Появилась слабая бесстрашная улыбка. – Дикими зверями, как меня.

– Но разве они пытаются распорядиться этим веществом не во благо…

Дифин расхохоталась: в смехе ребенка звучал звон брошенных на пол монеток.

– О да! – сказала она. – Да, они пытаются распорядиться этим веществом! – В глазах Дифин снова зажглись огоньки. – Только не ради блага своих братьев – мало ли, что сказал тебе Кусака. Вещество нужно им для производства оружия! Они хотят строить еще более страшные флотилии, хотят найти новые способы убивать! – Маленькое тело сотрясалось от ярости. – Чем больше вещества они крадут с моей планеты, тем ближе мое племя к уничтожению! И тем ближе к разорению все миры – включая и ваш! Вы думаете, Кусака улетит отсюда и не донесет Дому Кулаков о вашей планете? – В поисках слов, запинаясь и путаясь в земной речи, она ухватилась за выражение, которому ее научили человеки «Танк» и «Отрава»: – Очухайтесь!

Лицо Дифин сильно осунулось, обрисовались угловатые острые косточки. Глаза пылали гневом. Она принялась расхаживать перед окном.

– Я вовсе не собиралась прилетать сюда. У меня кончилось горючее, и я была вынуждена посадить корабль там, где удалось. Я знаю, что навредила и вам, и прочим. Это бремя мне нести до конца жизни. – Дифин вдруг замолчала, переводя взгляд с Тома на Джесси и обратно. – Кусака расскажет Дому Кулаков и про вас, и про эту планету. Доложит, что здесь обитают мягкие, беззащитные формы жизни, рожденные для неволи, и они придут сюда. О да, придут… и, может быть, принесут свое оружие, полное «яда», украденного с моей планеты! Вы знаете, что это за «яд»?

Том подумал, что сейчас из ноздрей у Дифин пойдет пар.

– Нет, – осторожно сказал он.

– Конечно, откуда же! – Она досадливо потрясла головой. На щеках блестела тонкая пелена пота. – Я расскажу вам. Более того, я покажу.

– Покажешь? – сказала Джесси. – Как?

– С помощью мысленного ока, – Дифин не увидела на лицах собеседников понимания: пустые грифельные доски, ждущие, чтобы на них что-нибудь написали. Она подняла обе руки и протянула к ним. – Если хотите узнать правду, я отведу вас туда. Я покажу вам свой мир глазами моей памяти.

Человеки медлили. Дифин не винила их. Она предлагала мельком заглянуть в незнаемое. Ее дом окажется для них чужой страной.

– Возьмите меня за руки, – убеждала она, напрягая пальцы в ожидании соприкосновения. – Если хотите узнать, нужно смотреть.

Том первым сделал шаг вперед, и самое трудное осталось позади. Он подошел к Дифин и взял ее за руку. Горячие, как печка, пальцы так крепко ухватили его, что Том сразу же почувствовал покалывание – от Дифин к нему перетекало электричество.

– Джесси? – спросила Дифин.

Джесси подошла к дочке и взяла ее за протянутую руку.

В двенадцать минут третьего Тайлер Лукас уселся на парадном крыльце своего дома, положил рядом винтовку, и стал ждать пришельцев.

Небо заслоняла туманная лиловая решетка. После того, как отключилось питание, Тайлер с Бесс поехали в Инферно, увидели черную пирамиду и узнали в «Клейме» от Сью Маллинэкс и Сисила огорчительные новости. «Я не я буду, там сели пришельцы! – сказала Сью. – Никому ни войти, ни выйти, и все телефоны тоже сдохли! Ей-Богу, когда эта штука плюхнулась, весь квартал приподняло, а я так вовсе упала – представляете, как шарахнуло!»

Потом Сью хихикнула – знаменитый смешок, который сделал ее любимицей публики в бытность Сью, тогда еще девчонки с тонкой талией, главной мажореткой Средней школы Престона – и суетливо умчалась за холодными гамбургерами для Тайлера и Бесс.

– Тай? На-ка, – Бесс вышла на крыльцо и протянула мужу стакан чая со льдом. Чай она заваривала нынче утром, и слава Богу, потому что из кранов не вытекало ни капли воды. – Последний лед. – Льдинки имели форму маленьких полумесяцев – из-за гнетущей жары в холодильнике все быстро таяло.

– Спасибо, душка. – Он обтер холодным стеклом потное лицо, отхлебнул и вернул стакан жене, которая уселась рядом с ним на верхнюю ступеньку. По тому, как жадно Бесс пила, было ясно, что ее мучает сильная жажда. Далеко в пустыне нервно завыл хор койотов. Тайлер следил за дорогой.

Они решили: когда пришельцы явятся, они умрут здесь, защищая свой дом. До самого захода солнца повсюду бродили люди из ВВС, собирая маленькие кусочки сине-зеленого металла и укладывая их в странные пакеты, которые складывались гармошкой. Куда же военные делись теперь?

Днем Тайлер и Бесс ехали в своем пикапе на запад по Кобре-роуд. Одометр отсчитал чуть меньше полумили, и они оказались там, где, преграждая дорогу, в землю уходила фиолетовая решетка. Вокруг сияющих прутьев еще пузырился асфальт Кобре-роуд. Тайлер бросил в решетку горсть песка, и к ним вернулись зернышки расплавленного стекла.

– Да, – протянул теперь Тайлер, укладывая винтовку на колени, – вот уж не думал, что придет время, когда отсюда звезд не будет видно. По-моему, прогресс нас настиг, а?

Бесс открыла рот, чтобы ответить, но слова не шли с языка. Она немало пожила на свете, была далека от сантиментов и уже забыла, когда плакала в последний раз, но теперь в глазах у нее стояли слезы, а горло сжимал спазм. Тайлер полубнял жену.

– А вообще-то приятный свет, – сказал он. – Если любишь лиловое.

– Ненавижу, – удалось выговорить миссис Лукас.

– Не могу сказать, чтоб и мне он был сильно по душе.

Тайлер говорил тихо, обдумывая про себя трудные вопросы. Он не знал, как или когда явятся