сделал для Пом и ее семьи! Нет справедливости в нашем мире, нет.

Он пнул ногой юношу с ножом, веля тому прекратить экзекуцию, и произнес несколько фраз по- корейски. Не прошло и минуты, как возле свернувшейся калачиком девушки шлепнулась бухта пенькового каната. Он походил на гигантского волосатого удава, свернувшегося кольцами.

«Я не желаю знать, что будет дальше, – сказал себе Бондарь. – Константин Ли, будь он проклят, абсолютно прав. Меня это не касается. Еще не хватало, чтобы офицер ФСБ вмешивался в разборки азиатских садомазохистов. Разворачивайся на сто восемьдесят градусов и ступай прочь, Женя. Слишком многое поставлено на карту, чтобы изображать из себя благородного рыцаря».

– Она же совсем еще ребенок, – произнес Бондарь, испытывая мучительное раздвоение личности. – Простите ее.

– Что? – взвился Председатель. – Простить? Кто ты такой, чтобы мне указывать? Девчонка получит по заслугам. Возмездие должно быть неотвратимым… и разнообразным.

– Почему?

– Потому что неотвратимость дисциплинирует.

– Я спросил, почему возмездию необходимо разнообразие, – кротко пояснил Бондарь. Его ноги тем временем делали вкрадчивые незаметные шажки. Делали помимо воли Бондаря. Сами по себе.

– Я каждый раз караю по-новому. – Взгляд Председателя сделался вдохновенным и безумным. – Виновный не должен даже догадываться о том, что его ждет. Чтобы казнь заставала его врасплох, неожиданно и драматично. – Председатель хищно посмотрел на истекающую кровью девушку. – Думаешь, я велю повесить тебя на рее, и дело с концом? Или тебя утопят, предварительно связав по рукам? Не-ет, Пом. Так просто ты от меня не отделаешься.

«Да он полный псих, – понял Бондарь. – Маньяк, дорвавшийся до власти. Кто его остановит, если не я?»

– Стоять! – прозвучало за спиной. – Еще шаг, и тебе конец.

Медленно обернувшись, Бондарь увидел подкравшегося сзади Пьо. В неизменной белой сорочке хотя и без солнцезащитных очков, кореец выглядел, словно франт, вышедший на вечернюю прогулку. Если бы не черный огонь, полыхавший в его зрачках. Если бы не воспаленные веки и нервный тик потенциального пациента психиатрической клиники.

С грацией прирожденного танцора или бойца Бондарь сместился в сторону, чтобы одновременно видеть перед собой и Пьо, и парней, заслонивших своего вожака. Все они вооружились своми широкими треугольными кинжалами. Таким образом, против Бондаря было обращено шесть клинков, а у него имелось лишь две пустые руки.

Закутавшийся в халат Председатель торжествующе рассмеялся:

– Твоя наглость пока что не столь велика, чтобы карать ее смертью, но если ты не угомонишься, русский, то я прикажу отрезать тебе нос и уши. Потом тебя перебинтуют и поставят к штурвалу. Ты этого добиваешься?

«В распоряжении этого подонка атомные бомбы, – напомнил себе Бондарь. – Две атомные бомбы, которые попадут в руки еще более страшных людей, чем те, которых ты видишь перед собой. Опомнись! Немедленно извинись и беги отсюда. Обними свою ненаглядную Лиззи и думай о том, как уберечь от смерти ее, а не чужую наложницу».

– Что вы намереваетесь делать с Пом? – спросил Бондарь, стараясь не смотреть в полные мольбы и надежды глаза девушки.

– Я мог бы не удовлетворять твое любопытство, – насмешливо ответил Председатель, – но я все же сделаю это. Девчонку обвяжут канатом и бросят в море.

«Они собираются наблюдать за тем, как Пом станет барахтаться за бортом, пока соленая вода будет разъедать ее раны», – догадался Бондарь. Он уже намеревался ретироваться, когда услышал продолжение.

– В заливе полно акул, – пояснил Председатель. – Привлеченные запахом крови, они непременно подплывут поближе. Можешь не уходить, Женя. Останься. Я передумал. Вместе нам будет интересней понаблюдать за этим маленьким спектаклем. – Председатель, поддерживаемый двумя приспешниками, заложил руки за спину, выпятив живот. – Давно хотел выяснить, действительно ли акулы такие кровожадные, как принято считать? Если на них просто наговаривают, то с Пом ничего не случится. Разве что простудится во время купания. Эй!

По команде Председателя двое корейцев умело обвязали стенающую девушку канатом и поволокли к борту. Третий выступил вперед, зорко следя за каждым движением Бондаря. Пьо тоже не дремал, трогая языком холодную сталь кинжала. На его губах блуждала загадочная улыбка.

– Погодите! – вырвалось у Бондаря. – Оставьте девчонку в покое! Я предлагаю другое развлечение.

– Какое? – заинтересовался Председатель.

– Пусть он, – кивок в сторону Пьо, – отрежет мне нос, как было сказано. Или снимет скальп.

– Хм, звучит заманчиво. – Девушка и оба ее мучителя замерли, раскачиваясь вместе с яхтой. – Звучит заманчиво, но я придумал кое-что покруче, – закончил Председатель, все сильнее ожесточаясь с каждым произнесенным словом. – Зачем мне твой скальп? Зачем нос или уши? Пусть лучше Пьо тебя кастрирует. Засушишь свои яйца и преподнесешь в подарок своей эстонской шлюхе. На долгую память. Потому что трахать ее с сегодняшнего дня будет кто угодно, кроме тебя.

– Вы? – мрачно осведомился Бондарь.

– Почему бы и нет? Я знаю полторы сотни таких пикантных поз, которые вам, русским, и не снились. Почему-то мне кажется, что Лиза – добросовестная ученица. А еще мне кажется, что без мошонки ты ей станешь не нужен.

– Посмотрим. Пусть Пьо попробует.

Голос Бондаря был негромок, однако залившиеся хохотом корейцы почему-то услышали его. Услышали и напряглись.

– Рассчитываешь на приемы самбо? – криво усмехнулся Председатель. – Что ж, никто тебя за язык не тянул: Пьо!

– Да, господин? – откликнулся кореец.

– Когда я хлопну в ладоши, можешь начинать. Желание гостя для нас закон. – Председатель не удержался от издевательского смешка. – Но и себе я не привык отказывать тоже. А посему… – Все, включая Бондаря, напрягли слух. Нос яхты вздымался и опускался, вздымался и опускался. – А посему – нарушил паузу Председатель, – кастрация не исключает аттракциона с акулами. Пусть и то, и другое происходит одновременно. Каждому – зрелище по вкусу. Ну, с богом!

Неизвестно, какого именно бога имел в виду психопат по имени Константин Ли, но был его бог жесток и беспощаден. По условному сигналу люди на раскачивающейся палубе «Летучей рыбы» пришли в движение. Завизжала, забилась подхваченная на руки Пом. Рассредоточились трое охранников Председателя. Пошел на Бондаря Пьо, приговаривая:

– Советую тебе добровольно снять штаны и смириться с неизбежным, Женя. А то как бы не повредить тебе что-нибудь кроме яиц.

Пропустив сказанное мимо ушей, Бондарь молча маневрировал на неустойчивом дощатом ринге, дожидаясь подходящего момента для контратаки. Он знал превеликое множество приемов рукопашного боя, умел наносить удары кулаками, локтями, коленями и стопами, владел искусством бросков, подсечек, болевых и удушающих захватов. Кто сказал, что оружие способно поражать и убивать эффективней, чем человеческие конечности?

Бондарь сам по себе был оружием. Надежным. Безотказным. Смертельно опасным.

Корейцы, выставившие перед собой остро отточенные треугольники стали, были абсолютно уверены в своем превосходстве. Возможно, после сегодняшней схватки их мнение на сей счет изменится. Если, конечно, они не выпустят Бондарю кишки раньше, чем он расправится с ними.

Смеркалось, однако было еще достаточно светло, чтобы не опасаться подлого удара ножом из темноты. Бондарь отчетливо видел, как полетело за борт тщедушное тельце Пом, обмотанное канатом. Гнев бросил